— Какая запасливая у меня племянница, — недовольно сказал король. — И что мне теперь прикажете делать? Это же скандал получится.

— Дядюшка, вы такой умный, — льстиво запела Маргарет. — Вы непременно что-нибудь придумаете.

— Ты даешь магическую клятву, что ни одно твое действие не пойдет во вред Турану и туранской королевской семье, — твердо сказал Гердер. — Только на таких условиях я согласен тебя покрывать.

— Но как же… — растерянно сказала девушка. — Ведь нарушив такую клятву, умирают.

— Так не нарушай.

Церемониться с племянницей король не собирался.

— Но вы же понимаете, что я могу что-то сделать совершенно случайно, даже не думая, что это действие плохо для Турана, — начала умолять Маргарет.

На глаза ее набежали слезы, она даже начала потихоньку всхлипывать.

— Внесем в клятву слово "сознательно", — безжалостно добил ее дядя. — Тогда при случайном проступке ничего не произойдет.

Маргарет начала размышлять. Входило ли в это определение бездействие или нет? К примеру, если случится узнать что-то опасное для Турана, должна ли была она немедленно ставить в известность своих родственников? Все же подобные ограничения для королевы — слишком тяжкое бремя. Она озвучила свои сомнения.

— Ограничимся только сознательными действиями, — подумав, сказал Гердер. — Рассказывать или нет о том, что ты услышишь, будет только твоим выбором. Но отказаться от клятвы я не могу. Слишком беспринципной ты себя показала.

И никакие уверения племянницы в том, что она никогда не замышляла ничего дурного против родной страны и замышлять не будет, не нашли отклика в его сердце. Давать такое опасное средство в руки конкурирующей державы он не собирался. Доводы у племянницы исчерпались довольно быстро, осталось последнее женское оружие — слезы. Король подождал, пока иссякнут боеприпасы, и спросил:

— Так что, будем и дальше услаждать пением твоего жениха слух придворных?

— Вы такой черствый, дядюшка, — упрекнула его девушка. — Для вас родственные связи ничего не значат.

— Маргарет, если бы это было так, то я выдал бы тебя еще во время ужина, — возразил Гердер. — Твое решение, дорогая?

Племянница последний раз коротко всхлипнула и перешла на вполне деловое обсуждение клятвы. Текст согласовали они довольно быстро. Споров почти не возникало — ведь в планах короля не было никаких лишних ограничений. Наконец все слова были сказаны, и Гердер вручил девушке небольшой изящный медальон.

— Вложишь сюда прядь своих волос и подаришь Артуро.

— А что это? — подозрительно поинтересовалась Маргарет.

— Это довольно сильный защитный артефакт. Он позволит нивелировать влияние орочьего зелья на ауру. Думаю, предмет с твоим локоном он будут носить постоянно, даже если ты про это ничего не скажешь. Но просьба лишней не будет.

Гердер снял полог тишины, и с улицы тут же донеслось визгливое:

— Маргарет,

Страдаю и жду ответ.

Артуро уже охрип, но на его энтузиазме это никак не сказалось. Он был полон решимости стоять до последнего.

— Иди, дорогая, — усмехнулся король. — А то боюсь, что в своих страданиях он совсем не одинок.

Маргарет вздохнула и пошла разговаривать с поклонником. Счастливой она себя не чувствовала — как-то совсем не так представляла она себе результат самостоятельных действий на благо туранской короны. Гердер посмотрел ей вслед и подумал, что Артуро решит, что племянница согласилась на брак только под большим нажимом со стороны родственников.