Изабел улыбнулась. Еще ни разу она не слышала от первого помощника такого количества слов.

– Я хотел попрощаться с вами, хозяйка. Я пока остаюсь, так как мне поручено найти и привезти каменщиков и строительный раствор. А еще я должен отыскать какую-то рисовую муку, – добавил он, недоуменно пожимая плечами.

– Рисовую муку?

– Да. Оказывается, есть такой старинный китайский трюк. Если добавлять этот рис в раствор, кирпичная кладка становится более прочной, а капитан полон решимости не допустить разрушения Гилмура.

Изабел и первый помощник были не так хорошо знакомы, чтобы обнять друг друга, но Изабел протянула ему руку, которую Дэниел, как ей показалось, немного поколебавшись, пожал. Может быть, на этот счет тоже существовало какое-то суеверие?

– Будем с нетерпением ждать вас в Гилмуре, – сказала она.

– Я здесь не слишком задержусь, хозяйка. Я прослежу за тем, чтобы капитан этой плавучей развалины благополучно довел ее до Шотландии, – сказал он, имея в виду еще одно торговое судно, пришвартованное рядом с «Молли Браун». – А дома меня ждут жена и ребенок, и они наверняка по мне соскучились.

– Может быть, они захотят переехать в Шотландию?

Дэниел пожал плечами:

– Сомневаюсь, хозяйка. Моя жена близка со своей матерью, а Энни вряд ли захочет вернуться в Шотландию.

– Тогда счастливого вам пути, – искренне пожелала Изабел.

Он кивнул и, поправив на плече тюк, ушел. Генриетта, задрав хвост, побежала за ним.

* * *

– Я получила наследство, – сказала его квартирная хозяйка. Дрожащими руками она поднесла бумагу к окну, чтобы получше ее рассмотреть.

Фергус оторвался от своей работы. Он делал новую задвижку взамен прежней, которой запирали парадную дверь.

Вдова Маккинси была миловидной, начинающей седеть женщиной, душевной и заботливой. Время от времени у нее появлялось такое ощущение, что она может на что-то надеяться. Правда, когда она как-нибудь по-другому причесывалась или смотрела на Фергуса особенно теплым взглядом, он старался не попадаться ей на глаза. И тогда она снова начинала обращаться с ним, как с остальными квартирантами.

В каком-то смысле он был для нее скорее братом, чем квартирантом. Со временем обе ее девочки стали относиться к нему как к родному дяде, и Фергус знал, что они считают его членом своей семьи.

– Какое наследство, Сюзанна? – спросил он больше из вежливости, чем на самом деле интересуясь ответом.

– Я получила наследство, Фергус. – Вдова протянула ему письмо и заплакала.

Фергус отложил промасленную тряпку и взял письмо. Буквы были неровные, но суть была понятна. Тетка Сюзанны Маккинси скончалась, оставив ей в наследство порядочную сумму и дом недалеко от Инвернесса.

– Да, вы действительно наследница, – улыбнулся он, радуясь за вдову. Она беспокоилась за своих дочерей, боялась, что не сможет выдать их замуж. Теперь она могла не волноваться. Ничто так не красит девушку, как приличное приданое.

– Ах, Фергус, – сказала она, прижав ладони к пылающим щекам. – Мы немедленно поедем туда. Все вместе.

– Я не поеду, Сюзанна. У меня здесь работа. Если я уеду отсюда, я вряд ли найду работу.

– Но вам теперь не надо работать, Фергус.

Сюзанна привлекательная женщина, подумал Фергус, но заслуживает большего, чем он может ей дать. Он не был монахом все эти годы, но его сердце осталось нетронутым. Оно, видимо, было обречено навсегда остаться собственностью Ли Макдоналд.

Но поскольку Сюзанна ему нравилась и они столько нет прожили под одной крышей, он постарался смягчить сной отказ.

– Сожалею, Сюзанна, но я не могу, – виновато улыбнулся он и снова занялся задвижкой.