Резонно, но по условиям сделки с Присциллой не проходит. Автобус должен быть подан к отелю. Это все, о чем просил его бывший друг.

– А если кто-то другой заберет автобус с базы? – спросил Карлос.

– Комендантский час закончится в шесть. В шесть тридцать я поставлю своего человека у ворот.

– Спасибо, Умберто.

– Твой друг поступает глупо, Карлос.

– Это его дело.

– Да, но автобус-то наш. Как он собирается вернуть его?

– Не беспокойся, Умберто. Я беру это на себя.

– Как скажешь.

Карлос медленно опустил трубку на рычаг, приходилось переоценивать создавшуюся ситуацию. Да, затея и впрямь была глупостью чистой воды и чревата серьезными неприятностями. Туристы Робера были в полной безопасности, оставаясь в отеле. Что изменится в их жизни, если они проведут в нем одну-две недели? Лучше быть узником роскошной тюрьмы, чем трупом. И он тоже глупец, раз ввязался в это. И ради кого? Ради женщины, которая использовала его… ради ничтожной, презренной женщины!

Впрочем, безумие еще можно обратить в сладкую месть. Это в его власти. Он выгонит ее прямо сейчас из своего номера – пусть уходит не солоно хлебавши. Чем не достойная расплата за долг двухлетней давности?

Он повернулся к Присцилле, собираясь осуществить задуманное.

Молодая женщина стояла у окна на фоне черной ночи в обрамлении мерцающих огней города. Длинные волосы переливались словно поток лунного света, от золотистой кожи исходило сияние, а глаза сверкали словно изумруды. Полные губы были слегка приоткрыты, как после поцелуя, и, казалось, ждали нового.

Карлос не мог отвести от нее глаз. У нее нет сердца, твердил он себе, нет сердца. Да и как это возможно желать женщину, которую ненавидишь столь яростно?

– Обещали автобус подать утром? – спросила Присцилла, голос выдавал ее внутреннее напряжение.

Чувство уверенности вернулось к Карлосу. Сейчас ей не до шуток – это ясно. Но в тот, последний, раз она подшутила над ним, причем довольно зло. Сегодня ночью его черед. Он мог бы прямо сейчас отправить прочь ее, потерпевшую неудачу. Но что это ему даст? Абсолютно ничего. А он жаждал… ему необходимо было получить такое же физическое удовлетворение, какое получала от него неоднократно она.

– Да, – сказал Карлос, сопровождая слова медленным кивком, – ты получишь автобус. Итак, сделка вступила в силу!

Он пристально наблюдал за тем, как она реагирует на его ответ. Откровенный вызов в его глазах заставил Присциллу отвести взгляд. Руками она судорожно обхватила себя за плечи, пальцы вонзились в кожу… Обольстительные груди приподнялись в глубоком, прерывистом вдохе. Карлос поймал себя на том, что сдерживает дыхание в ожидании ее решения, желая, чтобы она уступила ему.

Присцилла заговорила, уставившись в пол, еле слышно:

– Если у тебя есть жена, Карлос, то ты играешь в отвратительную игру, и мне не хочется участвовать в ней.

Карлос стиснул зубы. Это из-за нее у него нет жены, но он скорее сгорит в аду, чем унизится до подобного признания.

– Если бы у меня была жена, тебя бы здесь не было, детка, – едко заметил он.

Присцилла медленно подняла ресницы и посмотрела ему в глаза со странным выражением горькой иронии. Он уловил в ее взгляде какую-то обреченность, скорее даже жертвенность. Не было ни намека на сопротивление. Это обескуражило Карлоса – он не ожидал от нее такой покорности… да и не хотел.

– В какое время подадут автобус к отелю? Я должна сообщить Роберу, чтобы группа была готова к этому часу, – спросила Присцилла.

К отелю! У Карлоса вертелось на языке сообщение, что Роберу придется забирать автобус с базы, но чувство собственного достоинства возобладало.