Черепахин отодвинул нетронутую чашку с растворимой бурдой.

— Я думаю, исходник так и лежит на даче, в подвале. Его просто не нашли.

Крайко посмотрел, как опытный психиатр на очередного пациента, отрекомендовавшегося министром или депутатом Верховной Рады. И, слегка склонив голову на бок, прищурив левый глаз, спросил:

— Будем просеивать пепел? Я думал, только рукописи не горят. А пленки вспыхивают, как порох.

Иван Сергеевич тяжело вздохнул.

— Приятно иметь дело с начитанным человеком. Только это не пленка, а вот такой прямоугольничек… Конечно, я был выпивши, но скорей всего положил его в старую железную коробку из-под конфет. Я складывал в нее деньги — «заначку» от супруги, все собирался купить хорошую машину… А в тот вечер принес пятьсот долларов и две тысячи гривен… Долг отдали… Ладно, не улыбайтесь, это был «черный нал» за «левую» съемку… Утром денег у меня уже не было, видеокарты тоже, а она болталась в пиджаке, в левом кармане… Значит, спрятал все в подвальный тайник. Значит, там она и есть. Подвал каменный, дверь металлическая, тайник и коробка — тоже. Вряд ли огонь мог ее повредить…

Следователь, испытующе глядя в глаза Черепахину, молчал, будто решая в уме непростую задачу.

— Обыщите подвал и найдете, — равнодушно добавил Иван Сергеевич. — Или, хотите, я покажу. Если, конечно, все претензии с меня будут сняты…

Крайко перестал играть в психиатра и опять превратился в волка-следователя.

— Ну, что ж… Хорошо. Есть такое следственное действие: воспроизводство показаний на месте. Утром я вывезу вас на дачу…

— И отдав материал, я буду свободен?

— Вначале отдайте, тогда и поговорим.

— Надо взять ключи от подвальной двери. Они в связке с квартирными.

Крайко оскалил крупные редкие зубы в подобии улыбки:

— И ключи возьмем, и лом, и взрывчатку. Откроем, будьте уверены! Но если вы станете водить меня за нос, то окажетесь в соседстве куда менее приятных людей, чем Аристарх Матвеевич! Это, надеюсь, понятно?

— Более чем, — смиренно кивнул Черепахин. А сам подумал:

«Ну, дед Микола, не подведи!»

Когда-то поселок «Зеленая Гора» представлял из себя несколько десятков небогатых хаток, где доживали свой век те, кто не решился в молодые годы уехать на поиски счастья в Москву, Киев, или хотя бы в Лугань. Поселок постепенно умирал: ветшали и разваливались дома, зарастали бурьяном и амброзией огороды, становились непроезжими дороги, пересыхали колодцы, наконец, завалились столбы линии электропередачи, и в «Зеленой Горе» пропал свет…

Но тем временем стали цениться чистый воздух, вода и даже красивый ланшафт, и кто-то обнаружил, что агонизирующий поселок стоит на высоком зеленом холме, над живописным оврагом, речкой и самым настоящим темным лесом… Вскоре шахта «Ленинский путь» устроила здесь садоводческое товарищество, и «Зеленая Гора» обрела вторую жизнь. Насыпали и укатали дорогу из желтой тырсы, восстановили электроснабжение, поставили аккуратные сборно-щитовые дома, приспособленные под жилье контейнеры, пробурили скважины, разбили огороды.

Поселок преобразился и постепенно стал очень перспективным местом, к нему стали проявлять интерес «новые украинцы», перенявшие новороссийскую моду на загородное жилье.

Черное, воняющее гарью пятно противоестественно выделялось среди ухоженной зелени черепахинского сада, как схваченная скобками и перепачканная йодом кожа пробитого черепа в уродливо выстриженном пятне модельной прически.