Ну и работенка будет: выносить отсюда барахло, оставшееся от Тиллари. Тетина спальня и ванная комната занимали переднюю треть последнего этажа; остальное пространство было отдано под склад, чемоданы и картонные коробки были сложены под наклонной крышей вместе с отслужившей свое мебелью. Что-то было завешено тканью, что-то нет. Но абсолютно все покрывал слой пыли, пылью был полон воздух.

Я вернулся в спальню тети. Ее одежда до сих пор лежала в комоде и шкафу, а туалетные принадлежности заполняли аптечку в ванной. Гораздо проще оставить все на месте, если дополнительное пространство не нужно.

Я подумал: а что тогда мог вытаскивать Херрера? Ведь именно благодаря этой работе он попал в дом Тиллари — вывозил на тележке лишние вещи после смерти тети.

Я снова сел в кресло. Я нанюхался пыли наверху, уловил запах одежды старой женщины, но в носу по-прежнему стоял аромат ландышей, перебивающий все остальное. Мне он уже надоел, и я хотел бы перестать его чувствовать. Мне казалось, что меня больше преследует воспоминание об этом аромате, чем он сам.

В парке напротив двое мальчишек играли в «собачки», а третий мальчик тщетно бегал между ними взад-вперед, пытаясь поймать потрепанный мяч. Я наклонился вперед и оперся локтем о радиатор, наблюдая за ними. Я устал от этой игры гораздо раньше, чем они сами. Встав с кресла, я прошел через комнату и спустился вниз на первый этаж.

Я как раз стоял в столовой, размышляя, есть ли у Томми дома выпивка и где он может ее держать, и тут вдруг кто-то прочистил горло в паре ярдов от меня.

Я замер.

Я не мог выдавить из себя ни слова. Я обернулся, все еще не решаясь выдохнуть, но я знал этого человека. Он сидел в полумраке комнаты, расположившись в мягком кресле. Верхние пуговицы его рубашки с короткими рукавами были расстегнуты, пиджак свисал с подлокотника кресла, а из его кармана торчал кончик галстука.

— Джек Диболд, — выдохнул я.

— Он самый, — ответил Джек. — Как поживаешь, Мэтт? Хочу сказать, что из тебя получился бы худший в мире вор-домушник. Ты топал по дому, словно кавалеристская лошадь.

— Ты перепугал меня до смерти, Джек.

Он тихо рассмеялся.

— А что мне было делать, Мэтт? Мне позвонил здешний сосед, сказал, что в доме горит свет, ну и так далее и так далее. А так как я оказался рядом да еще взялся за это дело, то пришлось приехать. Я так и подумал, что это ты. Мне недавно звонил парень из шестьдесят восьмого участка и упомянул, что ты чего-то копаешь для этого придурка Тиллари.

— Тебе звонил Ньюмен? Ты сейчас работаешь в бруклинском отделе по расследованию убийств?

— О, уже какое-то время. Я получил повышение, черт, прошло уже два года.

— Мои поздравления.

— Спасибо. В общем, я приехал, но не был уверен, что это ты, и не захотел тащиться вверх по лестнице. Поэтому я решил, что пусть для разнообразия Магомет пойдет к горе. Я не хотел тебя напугать.

— Черта с два, не хотел.

— К тому же ты вошел в эту комнату практически следом за мной, так забавно было за тобой наблюдать. Что ты сейчас искал?

— Сейчас? Пытался узнать, где он держит спиртное.

— Ну, тогда не хочу тебя останавливать. Найди уж заодно и пару стаканчиков, раз занялся этим.

В буфете в столовой стояли два хрустальных графина. Согласно маленьким серебряным этикеткам у горлышка это были скотч и ржаное виски. Но без ключа из серебряных футляров их было не достать. В средних ящиках буфета лежали скатерти и салфетки, справа — стеклянная посуда, слева — бутылки виски и ликеры.