|
Серега здесь все знает, он и первую разведку проводил в прошлом году. У него это, между прочим, наследственное, дед известным краеведом был, ему сейчас в Перевальном чуть ли не памятник ставят... Келюс слушал этот веселый треп и завидовал Валерию. Уютный мирок, полный мелких неприятностей, но такой дорогой для каждого, кто хоть когда-нибудь хотя бы кончиком пальца прикасался к археологии... - И чего вы копаете? - поинтересовался он, желая оттянуть неизбежный разговор. - Башню на горе видел? - Валерий кивнул в сторону утонувшей в сумерках вершины. - Торчит, понимаешь, как ананас. Ее и копаем. Вернее не башню, а рядом, там мы вышли на фундамент стены... Ну, завтра увидишь. А замок любопытный. Ольга о нем даже стихи написала. - Помилуйте, Валерий! - растерялась девушка. - Я же вас просила! - Ложная скромность... - Бородач вздохнул. - Ладно, стихи потом, сначала о замке. Ничего в нем особенного нет и быть не может. Генуэзский замок в прескверном состоянии. Основали его братья-разбойники Чезаре и Гонзальво ди Гуаско. В Генуе они, кажется, тоже изрядно нагрешили, местные власти их турнули, вот братаны сюда и приплыли. Археолог покачал нечесаной головой, осуждая братьев-разбойников. - Здесь, на Пастушьей горе, они и обосновались. Грабили всех подряд, резали, жгли, а для пущего устрашения понастроили вокруг горы виселиц. У них была банда арбалетчиков, то ли греков, то ли вообще готов. Та башня, что уцелела - донжон, там они, так сказать, имели место пребывания... ...Келюс вдруг ясно увидел мрачный зал с узкими окнами, затянутыми толстыми стеклами в свинцовых переплетах. В огромном камине пылали смолистые поленья, неровный свет от очага смешивался с отблесками горящих факелов... - А потом приплыли турки, и все пошло прахом... - не без удовольствия заключил Валерий. - Ди Гуаско вместе со своим войском и золотом пропали невесть куда, а, поскольку эта парочка ко всему еще баловалась чернокнижием, аборигены рассудили, что туг не обошлось без нечистого. Впрочем, Ольга об этом лучше написала... - Валерий!.. - возмутилась девушка. - Нет-нет, раз уж меня заставили выступать с лекцией, то будьте добры, Ольга Константиновна, уважьте. Не то я сам прочитаю, причем с выражением... - Не надо, - вздохнула Ольга, - Я лучше сама... Она прикрыла глаза, чуть помолчала. На мертвых свитках - мертвые слова... Здесь пасынки Авзонии царили, Что меж собой и смертью заключили Двойной союз - меча и колдовства. Не помнит вас печальная вдова Италия, откуда вы приплыли, Но давний страх еще не позабыли Руины замка, серая трава.. Из окон башни льется бледный свет, Наточен меч, заряжен арбалет - Не спится вам, сеньоры кавалеры? Штандарт сжимает мертвая рука, Гремит железо, и, презрев века, Скользят по морю черные галеры. - Да... - вздохнул бородач. - В вашем исполнении, Ольга, все представляется куда нагляднее. Хоть объектик, в общем-то, препаршивый, никакого культурного слоя... - Очень хорошо, Ольга, - улыбнулся Келюс, - у вас получается не в пример этому, бином, стрикулисту. Тараторит себе, тараторит... - Ага, - кивнул Валерий, - mea culpa! Жаль, Серега дрыхнет, он же эту гору, можно сказать, успел прочувствовать. Он мог бы тебе кое-что показать, как стемнеет. Весьма занимательное! - Ночью? - удивился Келюс. - Ночью. Вам, Ольга, я на это как-то намекал, но все не получается... Ну ладно, Николай, давай-ка рассказывай! - Сейчас, - помрачнел Келюс. - Только... Знаешь, пошли отсюда! Мало ли... Знаю, бином, эти палатки! - Лады, - кивнул бородач. - Не забудь бутылку захватить - ту, что от Бизона заныкал. |
