— Кто такая Мать конунгов? — растерялся мальчик.

— Эбби, ты слышал?! Он не знает, кто такая Гуннхильд!

— Говорят, вас, оборотней, всех перебили?!

— Как видишь, не всех. — Даг был не слишком расположен болтать. Левой рукой он нащупал что-то острое под жидким слоем соломы. Что-то похожее на изогнутый гвоздь.

— Малыш, где же остальные волки?

— Говорят, Харальд их спалил живьем…

— Эй, вы, а ну заткнитесь, не то зубы вышибу! — гаркнул стражник.

Даг незаметно выкручивал гвоздь и рассматривал город, насколько позволяла колодка. Лошади с натугой втащили телегу на земляной вал и легко потрусили под гору.

Навстречу проскакали люди с копьями. У каждого на копье развевался флажок. Затем в стройном боевом порядке прошагали человек тридцать, все одеты в блестящую броню. Такой дисциплины и такого четкого шага юный Северянин еще не встречал, хотя повидал уже немало вояк. Команды «железным людям» отдавал человек с высоким гребнем на шлеме. Он выкрикивал что-то на непонятном языке.

— Германцы, проклятое племя… — проворчал Свейн, сосед Дага.

— Германцы? Здесь? — изумился Северянин.

— Псы кейсара Отто!

— Теперь он велел называть себя императором, — поправил тот, кого звали Бедваром.

Даг едва не вывернул шею, провожая взглядами людей, которых в Свеаланде считали злейшими врагами. Эти самые германцы, с которыми столько лет воевал старина Горм и трижды дрался отец, а здесь они разгуливают, как у себя в усадьбе!

— Их тут много, — словно угадав мысли Северянина, прошептал сосед. — С тех пор как конунг Харальд лижет крест, германским псам вольготно в городе.

Даг разглядывал город. Тронхейм, пожалуй, не был больше Бирки, но строился совсем иначе. Вдоль мощеной мостовой плотными стенами теснились дома из вертикальных бревен, укрытые сверху тростником. Один за другим, влево и вправо разбегались ремесленные переулки. По характерному шуму и запахам Даг угадал, когда проезжали квартал столяров, кожевенников, гончаров…

Затем началось самое интересное. Повозки свернули на широкую улицу, перпендикулярную первой, и покатили параллельно корабельным сходням. Здесь возницам пришлось придержать волов, навстречу двигалось слишком много людей. На треллей в клетке никто не обращал особого внимания, только мальчишки побежали рядом и стали кидаться камнями, но быстро отстали.

Оказалось, что со стороны залива город защищал мощный деревянный мол, его укрепляли плотники, а на дальнем конце, далеко над водой, светил маяк. Десятки больших и малых кораблей покачивались на спокойной воде. По отлично оборудованным сходням поднимали и спускали сотни тюков с грузами. Бесконечные ряды амбаров, поднятые на высоких столбах, походили на жадно разинутые рты. Две пары быков втаскивали по круглым бревнам базальтовые жернова. Грузчики бережно спускали с борта корабля корзины с рейнским стеклом. На соседний корабль с помощью крюков поднимали груды спрессованных мехов, еще дальше — грузили моржовый бивень.

За амбарами тянулись ряды купеческих лавок, торговля кипела вовсю. Выше человеческого роста вздымались пирамиды глиняных горшков, самой разной формы и размера. По соседству охапками скупали франкские мечи и упряжь.

На рынке Северянин снова увидел германских солдат. Самое обидное — с ними гуляли девушки, они смеялись и распевали песни. Навстречу пленным провели дюжину жеребцов, необыкновенно красивых, тонконогих, с золотистыми гривами. Сопровождал коней смуглый усатый мужчина, на голове его красовалось нечто вроде хитро скрученной простыни. Четверо богато одетых парней, по виду — дренгов, с блестящими бляхами и мечами, украшенными серебром, не спеша перешли дорогу.