Ты приходил? Я лежала неподвижно, как мертвая. Глаза мои были закрыты, но, казалось, физически чувствовала твою боль. Я с трудом сдерживала рыдания и до сих пор помню, как боялась, что ты увидишь слезы, струившиеся по моим щекам. Наконец, я услышала твои удаляющиеся шаги, встала, перевязала руку и умылась. Вскоре пришел мастер Гурло и забрал меня. Еще раз прости.

Теперь я хотела бы с тобой увидеться, и если Отцу Иниру, как он торжественно обещал, удастся добиться моего помилования, мы могли бы никогда больше не разлучаться. Но приезжай немедленно – я жду гонца, и если он прибудет, мне придется сразу же отправиться в Обитель Абсолюта, чтобы упасть в ноги Автарху, чье имя подобно трижды благословенному бальзаму, окропляющему недостойные души его рабов.

Обо всем этом никто не должен знать. Поезжай на северо‑восток от Сальтуса, пока не наткнешься на ручей, впадающий в Гьолл. Двигайся вверх по течению, и ты увидишь, что ручей вытекает из каменоломни.

Здесь я должна поделиться с тобой величайшим секретом, и эту тайну ни в коем случае никому нельзя открывать. Каменоломня эта – сокровищница Автарха, где спрятано несметное множество монет, золота, серебра и драгоценных камней на случай, если его когда‑нибудь лишат Трона Феникса. Сокровищницу охраняют люди Отца Инира, но тебе не надо их бояться. Им приказано подчиняться мне, и я велела им пропустить тебя. Когда войдешь в каменоломню, снова иди вверх по ручью, пока не увидишь место, где он изливается из каменной стены. Здесь я буду ждать тебя, и здесь я пишу это письмо в надежде, что ты простишь меня.

Текла.

Iевозможно описать, какая неистовая радость охватила меня. Я снова и снова перечитывал послание. Иона, глядя на мое лицо, сначала вскочил со стула, решив, что я вот‑вот лишусь чувств, потом отшатнулся от меня как от помешанного. Когда наконец я сложил письмо и спрятал его в ташку, он не стал задавать вопросов – ибо Иона был истинным другом, – но весь его вид выражал готовность прийти на помощь.

– Мне нужен твой скакун, – сказал я. – Можно его взять?

– Конечно, но… Я уже отпирал дверь.

– Я не могу взять тебя с собой. Если все будет в порядке, позабочусь, чтобы его тебе вернули.

Пока я бежал по лестнице и по двору, письмо звучало у меня в голове, как будто я слышал голос самой Теклы, и на подходе к конюшне, я и вправду был уже в состоянии помешательства. Я искал мерихипа Ионы и вдруг вместо него увидел перед собой громадного боевого коня, выше человеческого роста в холке. Трудно представить, откуда он мог взяться в этой мирной деревне, да я и не задумывался об этом. Без колебаний я вскочил ему на спину, выхватил «Терминус Эст» и одним взмахом перерубил повод, державший коня на месте.

В жизни не встречал лучшего скакуна. Одним прыжком он вылетел из конюшни и понесся по улице. Я с замиранием сердца ждал, что он вот‑вот споткнется об одну из натянутых повсюду веревок, но конь ступал с уверенностью профессионального танцора. Улица вела на восток, к реке. Когда дома кончились, я повернул налево. Он перемахнул стену играючи, как сорванец – через жердочку, и вот мы уже на всем скаку пересекали пастбище, где в изумрудном лунном сиянии удивленно поднимали рога быки.

Я и ныне не бог весть какой наездник, а тогда был еще хуже. Думаю, что, хотя и сидел в высоком седле, я уже через пол‑лиги вывалился бы из него, попадись мне животное похуже, но мой украденный конь, несмотря на поразительную резвость, двигался плавно, как тень. Наверное, мы и были похожи на тень – вороной конь и я – в своем черном плаще.