Я подумала, что с мистером Джонсоном лучше подружиться, чем молча шарахаться от него и прятаться по углам. Продолжая улыбаться, поблагодарила, потом похвалила завтрак. Что бы еще такого сказать?

- Мистер Джонсон, я была бы вам очень признательна, если бы вы разговаривали со мной не очень быстро. Я только начала изучать английский язык и, к сожалению, еще не все понимаю.

- Да, мадам, - кивнул мистер Джонсон. – Хорошо.

Нет, это не то. А, вот!

- Мистер Джонсон, я по профессии архитектор, и мне очень нравится Скайхилл.

Его лицо как-то вдруг сразу потеплело. Люська не ошиблась, вот в каком направлении надо копать.

- Я бы очень хотела узнать побольше о замке, о его истории, - продолжала я самым сладким тоном. – Я знаю, вы проводите экскурсии для туристов, но боюсь, что пока еще не смогу все понять. Может быть, в библиотеке найдется книга или что-нибудь еще?

- Разумеется, мадам, - наконец-то улыбнулся дворецкий, и оказалось, что он вовсе не пожилой, наверно, ему еще и сорока нет. – Я найду для вас книгу и оставлю в библиотеке. Всегда рад помочь.

Он еще раз поклонился и вышел. Я закончила завтрак, позвала собак и отправилась в парк. Вернее, собиралась отправиться в парк, но постояла на крыльце и поняла, что идея не слишком удачная. В воздухе висела мелкая водяная завеса – уже не туман, но еще и не дождь. Или наоборот. Все вокруг было влажным и холодным. Даже шерсть Фокси, которая понуро сидела у моих ног на поблескивающей ступеньке. Пикси выходить из дома категорически отказалась.

- Ну и не очень-то и хотелось, - сказала я, то ли себе, то ли собаке, то ли вообще в мировое пространство. – И что теперь? Куда пойти, куда податься?

Прятаться от горничных, которые в любой момент могли прийти для уборки куда угодно, не улыбалось. Правда, было одно место, куда они вряд ли заявились бы. Но Люськин план замка, конечно, остался в спальне, возвращаться за ним было лень, а как попасть на веранду, я не знала. Помнила только, что она примыкает к фасаду, который выходит на цветник. Поэтому пришлось идти снаружи, по дорожке, огибающей замок по периметру.

Пока мы добрались до стеклянной двери веранды, мои волосы стали такими же влажными, как шерсть корги, а на ворсе свитера засеребрились крошечные водяные капельки. Вот еще не хватало промокнуть, замерзнуть и заболеть.

На веранде было не сказать, чтобы намного теплее, чем на улице. Разве что не так сыро. По правде, эта застекленная коробка была довольно уродливой, но ее разумно спрятали на задворках, к тому же она была полностью скрыта буйно разросшимися кустами сирени. В жару с открытыми окнами на веранде, должно быть, хорошо – прохладно. Если, конечно, в Англии вообще бывает жара.

В углу стояло массивное кресло с небрежно брошенным на него мохнатым пледом. Я забралась с ногами, укуталась по самые ноздри и пожалела только о том, что не прихватила с собой еще одну кружку кофе.

Люська не соврала – вай-фай действительно дотягивался до любого места и был довольно шустреньким. Пока ноут загружался, я прочитала ее письмо.

«Светик, мы уехали, не скучай, не грусти. Дж. отдаст тебе телефон – это старый Питера. Я забила туда нужные номера, если что – пригодится. Звонить буду на него. Денег на нем много. Погода – срань, но обещают, что через пару дней наладится. НИКОГО НЕ БОЙСЯ!!! Целую. Л.»

К записке скрепкой были приколоты четыре банкноты по пятьдесят фунтов. Надпись со стрелочкой гласила: «Это тебе на мелкие расходы».

Я повертела в руках телефон. Носить в карманах сразу два мне не хотелось, но оставить свой в сумке – тоже не вариант. Конечно, я не собиралась никому звонить. Да и кому, собственно? Подруг, кроме Люськи, у меня почти не было. Мама умерла шесть лет назад, папа – когда я училась во втором классе. Бабушки-дедушки – и вовсе до моего рождения.