|
У одной стены здоровущий аквариум, в котором плавает что-то явно не декоративное – не бывает декоративных рыбок размером с мою руку. И три свободных кресла – явно оставлены для вновь пришедших. Хотя кресла – это громко сказано. Скорее стулья. Даже на вид – жесткие и неудобные. И удобно расположиться на них не сможет даже закоренелый мазохист. Ну и что мне останется? Буду я сидеть, как школьница, на глазах у медведиц, которые расположились со всем удобством? И чувствовать себя мелкой и незначительной.
Буду? Щазззз! Облезнете хором!!! Я еще раз внимательно оглядела зал. Ни одного свободного места. Это вам не поп. Медведицы ошибок не делают. Ну и ладно. Попробуем сесть на стуле, но по-другому. Не как в школе, а верхом. Все непринужденнее получится. Я решительно шагнула к креслу. Мягкий ковер ласкал ноги. Даже жаль по такому в туфлях ходить… Я скинула туфли, попробовала ногой ворс ковра и улыбнулась. – Костик, отнеси табуретку к стеночке. С вашего позволения я расположусь прямо так, а то после вашего стула у меня мягкое место плоским станет. И я нагло уселась по-турецки на ковер прямо перед медвежьим столом. Теперь мы оказались в одинаково неудобном положении. Главная медведица просто не видела меня через стол. Я тоже ее не видела, но мне уже было по фиг – что так неудобно, что этак. Остальные медведицы могли лицезреть мой затылок. Костик оттащил стулья, чуть толкнул Славку, чтобы тот не тормозил – и замер у двери, как почетный караул у Мавзолея. Славка последовал его примеру. И правильно. Помощи от них так и так не будет, а психологически все верно. – Я полагаю, что вы меня уже знаете, – я обращалась к ножке стола, не особенно-то и повышая голос. – Я тоже о вас наслышана. Вы и есть Мария Ивановна? Медведица обошла вокруг стола и встала прямо передо мной. – Да. Скажите, вы всегда себя ведете так непринужденно? – Обычно я веду себя намного хуже, – призналась я. – И это – обосновано. Может, перейдем куда поудобнее – и начнем нашу встречу еще раз? Медведица покачала головой. – Предлагаю просто уравнять шансы. И она опустилась рядом со мной на ковер. Я завистливо вздохнула. Красивая. Высокая, статная, немногим меньше той девушки, которая проводила нас сюда. Роскошная темная коса падает через плечо и стелется кончиком по полу. Ярко-синие глаза сияют. Если бы они не были такими усталыми и задумчивыми, она сошла бы за мою ровесницу. И не надо мне говорить за пластику. Я знаю, что в наше время можно до девяноста косить под девочку. Только это – не тот случай. Вот чем хотите поклянусь – к ней еще ни один скальпель не прикасался. И не прикоснется. Но движения, как у молодой девушки, но розовая молодая кожа со здоровым румянцем и полное отсутствие морщин… А ей точно за сорок. И глубоко за сорок. Я так ощущаю… Питер успел научить меня самым основам – чувствовать животное. Не говорить, не понимать, а просто – чувствовать. Ему больно – и мне. Ему грустно – и мне… И я понимала, что ее зверю не меньше тридцати лет. Десятилетних детей у нас обычно не обращают. Вот и считайте. – Вы – красивая, – произнесла я. – Завидую. Я такой никогда не буду… – Почему же. Мы можем тебя инициировать, – ласково, но вроде бы и с угрозой произнесла медведица. Я не испугалась. – Можете. Но не сделаете этого. – Почему же? – Потому что Мечислав с вас шкуру спустит. – Прикрываешься вампиром? – Угрожаете когтями? Мы переглянулись и фыркнули. Один–один. Я вздохнула. – У вас больше силы и опыта. |
