Изменить размер шрифта - +
Отсюда он прекрасно слышал веселый Юлин голос.

– А если так?

– Нет. Ты не должна так напрягаться. Вообще. Позволь ощущениям течь через тебя – и выделяй только самое важное…

– Ничего не получается!

– Я сильно продуцирую любопытство… ты должна была уже заметить и просто так. Давай еще раз! У тебя обязательно получится!

– Давай!

Все ясно. Эти двое по уши в своих способностях. Питер восстанавливает старое. Юля осваивает новое. Ее сила чем-то сродни его – поэтому они и нашли общий язык. А вот он…

Вампир вздохнул (скорее по привычке, чем действительно нуждаясь в воздухе) – и направился к лестнице. Надо переодеться. Скоро приедет продюсер да еще и звездульку с собой прихватит. И придется вести переговоры.

Мечислав, конечно, лгал. Ему абсолютно не нужна была Юлина компания, чтобы справиться с какой-то Досей. Отшить навязчивую девицу? Так чтобы она приблизиться боялась? И сделать это – вежливо?

Да запросто! Это пятнадцатилетним юнцам сложно решать подобные проблемы. На семисотом году жизни (плюс-минус десяток лет имеет значение только до третьего столетия) с подобным справляешься без особого труда. Вопрос в другом.

Мечислав никак не мог разобраться, что происходит между ним и его фамилиаром. Ну не укладывалась Юля в его стандарты. То, что она ощетинивалась каждый раз, когда он к ней приближался, было естественно. Лет десять не меньше, ей потребуется, чтобы привыкнуть к новому положению. И научиться получать удовольствие от своей власти. И от него тоже. Почему бы и нет?

Силой он ведь никого не заставляет! Что за дурацкое ханжество!? Почему мужчина и женщина, которые нравятся друг другу, не могу оказаться в одной постели? И оказываться там, сколько захотят? Получать удовольствие, доставлять его друг другу… а если вспомнить ощущения, которые вампир испытывает, получая силу от своего фамилиара – в постели между ними будет просто фейерверк.

Так нет же! Стоит ему приблизиться – и Юля ощетинивается, не хуже дикобраза. Но почему? Видит бог, ничего страшного он ей не предлагает!

Почему бы не согласиться? Какие преграды возникают в ее разуме?

Вот только не надо говорить про вечную любовь! Мертвые умерли. Живым – живое. И Юля не может этого не понимать. Но признавать упрямо отказывается!

А ее сопротивление!

Мечислав просто не понимал происходящего! Оно не вписывалось в логичные и осознанные картины мира. На его пути встречалось много женщин. Красивых – и не очень, добродетельных и распутных, страстных – и считавших себя холодными (во всяком случае, до встречи с вампиром). Как известно, не бывает фригидных женщин, бывают неумелые и эгоистичные мужчины, которые не способны найти то, что нравится партнерше. Себя Мечислав к таким не относил. И знал – многие женщины страдали из-за его ухода, но когда боль утихала, каждая начинала бережно хранить в сердце воспоминания о времени, проведенном рядом с ним. Потому что он старался быть… таким, каким нужно. Идеальным мужчиной для каждой соблазненной им женщины. Пусть на пять минут – но пусть эти пять минут станут фейерверком в ее жизни!

И этот подход никогда не давал осечек. Рано или поздно, так или иначе – все женщины, на которых он обращал свое внимание, приходили в его объятия.

Но Юля!

Это отторжение близости с ним – даже душевной (вампир был уже согласен и на платоническую любовь и даже на дружбу) было совершенно непонятным.

Не упрямство: «Раз ты хочешь – так обломись и облезни. Все равно я тебе ничего не дам!» Вовсе не упрямство. Это легко было бы распознать.

И не обида: «Не хочу быть одной из миллиона!» С этим Мечислав тоже сталкивался. И выглядело это по-другому.

Безразличие? Но их тянет друг к другу.

Быстрый переход