— И еще, признаться, немного косите.

— Ах! — только и вырвалось у Анжелики.

— Волосы у вас рыжие, лицо в оспинах, а еще… еще у вас три вставных зуба и одна нога короче другой.

— Ах вы, скотина! — завизжала Анжелика и свободной рукой (другой она вырвала у него кольцо) отвесила Перекорилю три пощечины и, наверно, выдрала бы ему все волосы, если бы он не прокричал со смехом:

— Анжелика, не рвите мне волосы — это же больно? Ваши-то, я вижу, нет нужды стричь или выдирать: их можно снять с головы, как шапку. Хо-хо-хо! Ха-ха-ха, хихи-хи!

Он задыхался от смеха, а она от ярости; и тут в комнату вошел разнаряженный граф Шаркуньель, первый королевский флигель-адъютант, и с низким поклоном возгласил:

— Ваше высочество! Их величества просили вас пожаловать в Розовую тронную, где они ожидают прибытия принца Понтии.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ,

повествующая о том, как Спускунет подобрала волшебное колечко, а во дворец пожаловал принц Обалду

Барабаны бьют в саду:

К нам явился Обалду!

Приезд принца Обалду взбудоражил весь двор; придворным было ведено одеться по-праздничному; лакеи облачились в парадные ливреи; лорд-канцлер надел новый парик, гвардейцы — новехонькие мундиры. Конечно, и старушка Спускунет не упустила случая расфрантиться. Она шла во дворец исполнять свою службу при августейшей чете, как вдруг увидела что-то блестящее на каменных плитах дворцового двора и приказала пажу, несшему ее шлейф, пойти и подобрать эту вещицу. Пажом у нее служил безобразный коротышка, одетый в старую, подкороченную куртку, которая перешла к нему от покойного грума и была заметно тесна; и, однако, когда он поднял с земли волшебное колечко (это было оно!) и понес его госпоже, он показался ей чуть ли не купидоном. Он отдал ей колечко; оно было простенькое и маленькое, такое маленькое, что не лезло ни на один из подагрических пальцев графини, и она спрятала его в карман.

— Ах, сударыня! — вскричал паж, не сводя с нее глаз. — Как вы нынче прекрасны!

«И ты тоже, Джеки», — чуть было не сказала она, да взглянула вниз и увидела, что никакой перед ней не красавец, а всего-навсего рыжеволосый коротышка Джеки, такой же, как давеча утром.

Если б нас короны ждали,

Нас бы с музыкой встречали.

Как бы там ни было, а похвала всегда приятна даме, даже из уст самого что ни на есть уродливого мужчины или мальчика, и Спускунет приказала пажу подхватить ее шлейф и двинулась дальше в отличном расположении духа. Стража приветствовала ее с особым рвением. А когда она проходила через караульную, капитан Атаккуй сказал ей:

— Вы сегодня ангельски хороши, дражайшая сударыня!

Так, не скупясь на кивки и улыбки, Спускунет вошла в тронную залу и заняла место позади своих августейших господ, ожидавших наследного принца Понтии. У ног родителей сидела принцесса Анжелика, а за троном его величества стоял глядевший зверем Перекориль.

Но вот появился наследный принц Понтии в сопутствии своего лорд-камергера, барона Фокус-Покус; за ними следовал паж-арапчонок, он нес на подушке невиданной красоты венец. Принц был в дорожном платье, и волосы его были несколько неприбраны.

— Я проделал с утра триста миль, — объявил он, — так мне не терпелось узреть ее… то бишь монаршую семью и двор Пафлагонии. Я не хотел терять ни минуты и сразу явился пред ваши светлые очи.

Стоявший за троном Перекориль разразился презрительным смехом, но августейшие особы были так взволнованы происходящим, что не заметили этой выходки.

— Вы милы нам в любом платье, ваше высочество, — отвечал монарх.