Я прыгал на берегу, обнимая себя руками, чтобы хоть немного дать тепла телу, покрытому мурашками. Кожа у меня стала почти лилово-фиолетовой в голубоватых разводах, настолько мне не понравилась майская водичка.

С противоположного берега послышался заливистый девичий смех и дикий ржач моих приятелей. Вот от кого, от кого, а от друзей не ожидал такой реакции. Им-то всем хорошо: плавают почти в любое время года и в любой воде, только бы она была чистая. А я? Я, который максимум переплывал Оку во время сильной засухи в самом ее узком месте, где ширина была не больше сорока метров. Причем местами мог спокойно перейти ее вброд.

– Вам хорошо, моржи полярные, – обиженно сказал я, дрожа и надевая по-быстрому прямо на мокрое тело футболку и джинсы, – у вас жир греет, а у меня сплошь мускулы, от которых тепла не дождешься. И на плавучести они сказываются.

– Катенька, – коснулся Серж, или просто Серега, руки одной из девушек, – этот злостный трус и сачок позволил себе назвать вас толстыми и жирными моржами. Этого спускать нельзя. Позвольте покарать проходимца и грубияна.

– Не надо, – улыбнулась девушка. – Он просто немного растерян и шокирован, а еще у него комплекс одиночества.

– Это что за штука такая? – оживился Серега.

– Он не может быть один и всегда стремится к компании. Вот и сейчас, оставшись в одиночестве, начал терять трезвый рассудок и нести чушь.

– Врете вы, – не смог я сдержаться, – нет такого комплекса, и вообще – я нисколько не страдаю от вашего отсутствия. Вон вы все, как на ладони…

Пустая перебранка могла затянуться надолго, если не найти способа перебраться.

– Мишутка, – донеслось опять с того берега, – а может, я помогу тебе переплыть?

– Точно, Юлёк, и по пути притопи его немного, чтобы знал, с кем разговаривает, – это Серега никак не угомонится.

– А смысл? – тоскливо отозвался я. – И так и так придется в воду лезть.

– Дурак! – подключился Олег. – Я с такой очаровательной девушкой в жидкий лед нырнул бы, а этот еще и хорохорится.

– Так что, помочь? – спросила Юлька.

Я усиленно поскреб в затылке – разумеется, мысленно, – но все-таки решил отказаться. Водичка совсем не радовала, а с кем плыть, мне было все равно.

– Как знаешь. – Мне показалось, или она ответила немного разочарованно или обиженно. – Тогда я пока полежу и позагораю.

Тут, думаю, надо пояснить, почему я хотел перебраться на тот берег. Мы подъехали к речке Осетр (никогда я рыбы с таким названием здесь не видел) с этой, моей, стороны – дорога так пролегла. А вот нормально поплескаться и полежать на берегу под лучами солнца неудобно. Мой бережок хоть и немного, но обрывист и густо зарос мелкими побегами ежевики. Зато противоположная сторона – краше некуда. Отличный, ровный, словно скатерть на кухонном столе, спуск к воде. Часть берега метра на три усыпана мелкой галькой и песком, а выше начинается невысокая густая трава.

Вот все и дернули туда, тем более что наши машины и вещи отлично просматривались оттуда.

– Эй, жертва случайных обстоятельств, – опять донесся до меня голос Олега. – В моей машине, в багажнике, лежит лодка и компрессор. Дерзай…

– Совсем другое дело! – обрадовался я. – Что ж до этого молчал-то?

– А я забыл, – лениво отозвался приятель. – Брал ее с расчетом, что поудим рыбку немного ниже по течению, где речка глубже и пошире.

По-быстрому метнулся я к машине и дернул ручку багажника.