– Разумеется. – Маркиз усмехнулся.

Онория посмотрела на него блестящими от еще не высохших слез глазами:

– Ну да, мы с вами одинаково увлекаемся антиквариатом. Правда, это иногда вынуждает нас отчаянно сражаться на аукционах...

– Верно. А представьте, если бы мы с вами были заодно... – Он выжидающе поднял брови.

Онория улыбнулась, и в просвете между ее губками сверкнули ровные белые зубы.

– Воображаю, что бы мы тогда натворили!

Маркиз не отрываясь смотрел на эти розовые соблазнительные губы, невольно представляя, как они прижимаются к его губам, касаются лица, плеч...

Его снова охватила волна желания, да так, что он с трудом заставил себя вернуться к действительности.

– Ну, одного общего увлечения для хорошего брака вряд ли достаточно. Как по-вашему, что еще у нас общего?

– Пожалуй... то, что и вы, и я любим выигрывать.

– Это, к сожалению, правда. – Маркиз усмехнулся. – Только, боюсь, это сходство скорее способно восстановить нас друг против друга, чем укрепить наш брак.

– Наверное, вы правы. – Она слегка склонила голову и лукаво взглянула на него. – Мы с вами оба очень горды и неуступчивы.

– Что? – Он невольно выпрямился.

– А также самоуверенны и упрямы, когда дело доходит до вещей, в которые мы верим.

Что за дерзкая особа: она осмеливается нападать на него и при этом соблазнять самой чарующей улыбкой! Маркиз бросил на собеседницу предостерегающий взгляд, но вдруг не удержался и тоже весело улыбнулся.

– С тем, что горды и неуступчивы вы, я, пожалуй, соглашусь, но, клянусь могилой матери, только не я!

Тем не менее полученная нелестная характеристика не только не разозлила Маркуса, а, напротив, привела в отличное настроение.

Неужели и правда все дело в кольце?

Маркиз сложил руки на груди и откинулся на мягкие подушки дивана.

– Я должен выразить протест против резкой критики моей скромной особы, тем более что вы находите такие же качества и в своем характере.

– Видите ли... Когда-то у нас был повар, который готовил невероятно сочный мягкий ростбиф и всегда объяснял свое умение тем, что очень тщательно отбивал мясо деревянным молотком.

Губы маркиза дрогнули.

– Полагаю, вы намерены стать тем молотком, который смягчит мой характер?

– Да, – мгновенно ответила она. – И сделаю это с огромным удовольствием. При совместной жизни резкие грани наших характеров станут более гладкими, это совершенно ясно.

– И все же звучит не очень обнадеживающе.

Онория снова стала грустной.

– Вы правы, на самом деле я не знаю, подойдем ли мы друг другу.

– Почему бы нет? У нас общие интересы, одинаковые вкусы, и мы обожаем поспорить – это гораздо больше того, что обычно объединяет супругов.

Онория опустила голову, словно размышляя над его словами.

– Что ж, может, и подойдем, если будем стараться уступать друг другу. Как вы думаете, вы способны измениться?

– А что мне нужно поменять?

– Ну, возможно, вам следует смягчить отношение к другим людям.

– А вот я не хочу, чтобы мы с вами как-то изменились.

– Это значит, вы не желаете совершенствоваться. – Онория посмотрела на маркиза с легким разочарованием.

Маркус недовольно нахмурился:

– Вам не кажется, что каждый сам решает, нужно ли ему совершенствоваться?

– Нет. Это наш долг перед самими собой и перед теми, кто нас окружает, – безапелляционно заявила Онория.