– Давно этот Седельников охраняет вашего мужа?

– Ой, я и не помню. Где-то года полтора, наверное.

– А другие охранники у вашего мужа были?

– Нет.

– А еще какие-нибудь люди? Личный водитель, например?

– Нет, мой муж любил водить автомобиль сам и никому его не доверял. Вообще-то у нас четыре машины, знаете. Миша очень любил технику…

Она и сама не заметила, как стала говорить о своем муже в прошедшем времени. Но почему она солгала насчет охранника? В этом кроется что-то таинственное, и я на всякий случай делаю закладку в памяти.

Я отрываю уголок листка и пишу на нем телефон и свое имя.

– Если вы что-то вспомните…

– Да-да, конечно.

– Любую мелочь, которая может помочь следствию. Да, и вот еще что. Вас наверняка вызовут еще раз – давать показания.

– Но я ведь уже рассказала вам все, что знаю, – произносит она с явным раздражением.

– Верно. Но дело в том, что мы – непроцессуальные лица. Мы только собираем информацию, а следствие ведет следователь, которого назначает Следственный комитет.

– Вот как? Что ж… Хорошо.

И я покидаю негостеприимный дом, в котором поселилась смерть, а выражаясь проще – продираюсь по вязкому ковру к двери под укоризненными взглядами висящих на стенах портретов. Впрочем, возможно, что никаких портретов там на самом деле не было, а их просто-напросто придумала моя фантазия. Вы же сами знаете, писателям не всегда можно доверять.

– Садись, – кивнул мне капитан.

Я забралась на переднее сиденье и подробно рассказала Ласточкину о результатах допроса. Капитан слушал меня, не перебивая.

– По-моему, я наделала кучу ошибок, – призналась я под конец. – Пыталась расположить Эмму Кликушину к себе, но из этого ничего не вышло. Вот если бы ты был со мной…

– Спокойно, Лизавета, спокойно, – проворчал Ласточкин. – Все, что надо, ты узнала. Первое: покойный занимался бизнесом. Второе: у него совершенно не было врагов. Третье: его охранник не вышел на работу именно тогда, когда на босса произошло покушение. Наводит на размышления, ты не находишь? Четвертое: мадам Кликушина не пожелала дать тебе координаты охранника. Это уже второй любопытный факт. Твои предположения?

Я пожала плечами.

– Возможно, она вышла замуж только для того, чтобы поскорее овдоветь. С этой целью она вступила в сговор с охранником и с убийцей, а в дальнейшем, возможно, попытается сделать охранника козлом отпущения. Но ведь ты сам, капитан, учил меня не делать поспешных выводов.

– Так или иначе мадам Кликушину мы берем на заметку, – подытожил Ласточкин. – Что еще?

Я рассказала ему о двух звонках на мобильный. Ласточкин нахмурился.

– Э, нет, Лиза, так не годится. У нас с тобой служба, а не мыльная опера, которую по телевизору показывают. Мало ли кто мог звонить Кликушиной на сотовый! Маникюрша, мать, подружка, наконец. Нет, это просто несерьезно!

– Однако номер я на всякий случай записала, – упорствовала я. – Взгляни-ка, он ничего тебе не напоминает?

Капитан бросил взгляд на листок моего блокнота и тяжело вздохнул.

– Как ни странно, напоминает, – признался он.

– И что же именно? – с замиранием сердца спросила я.

– Лиза, – укоризненно сказал Ласточкин, – это номер больницы, в которую увезли Кликушина. Пять минут назад я связался с ними и узнал, что бизнесмена только что доставили к ним, но это ничего не меняет.