– Мы предполагаем, – медленно промолвил Ласточкин, – что его зовут Дмитрий Седельников, и он был охранником у Михаила Кликушина, который сегодня не доехал до операционного стола.

– А, криминальные разборки, – довольно вяло промолвил врач. – Ясно.

Дверь приотворилась, и в проеме показалось лицо медсестры в марлевой повязке.

– Максим Арнольдович, только что привезли… После аварии. В третьей операционной…

– Извините, – сказал врач, – мне пора идти.

Он кивнул нам и вышел вместе с медсестрой. Темноволосый человек за стеклом, опутанный проводами и какими-то трубками, по-прежнему лежал неподвижно. Ласточкин потер подбородок и прошелся взад-вперед.

– Любопытно, – наконец произнес он. – Ты не находишь?

– Нет, – сказала я честно. – Сначала киллер подстерег охранника и застрелил его. После этого он на следующее утро спокойно убил Михаила Кликушина и исчез.

– Я о визитке с номером сотового, – терпеливо пояснил Ласточкин. – И о более чем странной реакции мадам Кликушиной на звонок из больницы. В конце концов, вряд ли она могла не понять, что речь идет об охраннике ее мужа.

Я мгновение подумала.

– Ты считаешь, что он был не просто охранником? Ведь свой номер сотового кому попало не дают, это очень личный телефон. Думаешь, у Кликушиной с Седельниковым был роман? А какое отношение это имеет к смерти Кликушина?

– Еще не знаю, – честно признался Ласточкин. – Больше всего мне не дает покоя странная реакция господина Верховского на мой намек о том, что Эмма нам что-то выболтала. Ты заметила, что с ним произошло? Он просто запаниковал!

– Что будем делать, капитан? – спросила я.

– Установим адрес Седельникова и позвоним Колесникову. – Ласточкин поморщился. – Ах да, надо ведь еще отчет написать. По убитому актеру, для Стаса.

– Значит, возвращаемся в отделение?.. – начала я, но тут из коридора до нас донеслись шаги и голоса.

Ласточкин насторожился. Прежде чем я успела понять, что происходит, он схватил меня в охапку и затащил в угол, в закуток между входной дверью и каким-то шкафом. Капитан прижал палец к губам, показывая, что сейчас стоит помолчать, но я уже и так сообразила, что к чему, и согласно кивнула головой. Дверь растворилась, почти целиком закрыв нас своей створкой, и в помещение просочилась дама в элегантном костюме цвета персика, с платочком и стеганой сумочкой на цепочке. Даму под локоть поддерживал господин в очках, с широкими плечами и волосами, расчесанными на идеальный пробор. До меня долетел его приглушенный голос:

– И совершенно необязательно было идти сюда!

– Прошу вас, Никита, – сказала дама знакомым голосом Эммы Григорьевны.

Я насторожилась. После этих слов наступила довольно продолжительная пауза.

– Это он? – спросил наконец широкоплечий.

– Да, это Седельников.

– Но откуда у них оказался ваш номер?

– Они объяснили, что он был записан на какой-то бумажке, которую они нашли в его кармане. Никита, я… Я оказалась в ужасном положении.

– Само собой, – буркнул недовольный Никита. – Но хуже всего, если этот охранник придет в себя и начнет направо и налево рассказывать о ваших с ним взаимотношениях.

– Но между нами ничего не было! – возмутилась Эмма Григорьевна.