Беа грустно улыбнулась.

– На месте халука, прошедшего терапию, я бы сейчас так ненавидела человечество! Потерянный рай и все такое… Ты хотя бы примерно не знаешь, сколько халуков прошло терапию?

– Иисусе! Я думаю, если это началось лет восемь назад… С тех пор как вступили в силу торговые договоры, терапии подверглись миллионы. Но почему халукские ученые еще не заметили проблемы и не положили генной инженерии конец? Я имею в виду, Бог ты мой…

– Возможно, реверсия только началась, – предположила Беа. – Ей пока подвержены только индивидуумы, первыми прошедшие терапию.

Я изо всех сил старался вспомнить что-то важное.

– Когда я плавал у халуков в контейнере, Советник-Локутор Ру Камик сделала какое-то язвительное замечание об Эмили Кенигсберг. Халуки зовут ее Милик, кстати. Ру Камик сказала: «Моя персона слышала, что некоторые работы Милик по преодолению алломорфизма велись под наблюдением». А Слуга Слуг сразу начал отрицать, что что-то не так. Но он ведь вполне мог…

– Знаешь, Адик, даже если новый курс терапии вернет халукам не алломорфное грацильное состояние, им все рвано понадобятся периодические обновления курса в течение всей жизни.

– Ну да, – сказал я. – Из ограниченного источника РD32:С2 на крохотной планеткев Шпоре много не вытащишь. Препарат искусственно не выращивается.

– До меня доходили слухи, что «Оплот» работает над синтетическим эквивалентом вирусного препарата, – отозвалась Беа. – Но успеха пока нет. Халукские ученые тоже вовсю стараются. К сожалению, они не слишком талантливы в данной области.

Эф Сонгаг перебил нас:

– Беа, а что все это значит, применительно к политической ситуации?

– Чтоб я знала, – хмыкнула она. – Но думаю, со временем мы все выясним.

– А человеческие полуклоны тоже регрессируют?

– Увы, нет. Гены халукского алломорфизма совершенно забиваются процедурой полуклонирования – не просто подавляются, как это происходит в обыкновенной генной терапии.

– Напрашиваются зловещие выводы, – заметил Эф.

– Я тоже так думаю, – согласилась Беа.

– Что-что?

Мои измученные мозги отказывались успевать за разговором. Я вообще уже не понимал, о чем говорят мои друзья.

– Это прозвучит несколько натянуто, – объяснила Беа. – Но возможно, если халуки откроют, что терапия преодоления алломорфизма приводит к фатальному исходу, они могут целиком положиться на терапию полуклонирования. Все, что для этого потребуется, – синтетический аналог РD32:С2… И неограниченный доступ к ресурсам человеческих ДНК.

Наконец утомительная сессия подошла к концу. Финальный запрос Эфа о референдуме избирателей провалили, как мы и предполагали. Но жест доброй воли был сделан, и подготовлена сцена потенциального гражданского вето.

Когда все окончилось, Эф проводил меня в большой аэропорт на вершине Дома Совета. Там мы договорились встретиться с Беа и Джоанной, и Эф предложил отвезти Беа домой, в Фенелон-Фоллз. А я собирался завезти домой Джоанну.

Он вызвал свой личный хоппер, а я попросил диспетчера выслать мне летательный аппарат, обещанный Адамом Станиславским. Аэропорт был не так уж безумно переполнен, мы не наткнулись ни на каких журналистов. Вот внизу кипел настоящий котел – там каждый житель Содружества считал своим долгом высказывать мнения и делать замечания. Многие делегаты до сих пор обсуждали последние события со своим штатом или маниакально упрашивали представителей прессы разузнать, какое впечатление сегодняшняя сенсация произвела на их избирателей.