Я расширил диаметр сканирования на 50 километров, потом на 100. Последний дисплей включал в себя даже окраины Центральной Патрисии, в 90 километрах к западу. На дальнем берегу озера начиналась одинокая дорога, которая, многократно изгибаясь, направлялась именно туда. Я на миг задумался, за какими развлечениями мог устремляться одинокий мужчина в этот городок. Бар с живой музыкой и приветливыми местными дамами? Эй, красотка, как насчет потанцевать с бравым охранником?

Я высветил дорогу к Патрисии, потом вернулся к широкомасштабной карте и запрограммировал общий голографический план топографии. Нужно было проверить, нет ли по дороге возвышенностей – предпочтительно неподалеку.

Их было не так уж много. Наиболее вероятное (самое близкое) место для засады, которое я смог найти, – это гранитная гряда, поросшая редким лесом, всего 29 метров высотой. От западного побережья озера всего в девяти километрах. Кряж, хотя и невысокий, был очень крутым, а с юга, со стороны дороги – вовсе безлесным. С севера он покато спускался в густой лес.

Рисунок дороги в Патрисию, шедшей параллельно кряжу, был очень отчетлив и так и приглашал прокатиться на хорошей скорости. Через пару километров к западу от тропы отходило ответвление направо. Это была тропка поуже, шедшая параллельно короткому ручью, впадавшему в озеро. Она вела еще километров на пять к северу от дороги в Патрисию.

На месте Алистера Драммонда я бы поехал через озеро, потом на запад, по дороге в Патрисию, к гранитному кряжу, к перекрестку с речной тропкой. Повернул бы направо. Потом вернулся бы назад, километра на два, прячась за грядой. Оставил бы след, а потом осторожно поехал бы наверх по склону, между хилых деревьев и камней – к гребню.

Спрятался бы там. И подождал бы Адика, который вскоре промчится на полной скорости внизу, по дороге на Патрисию, спеша вдогонку за злодеем. И подстрелить его, как куропатку.

Если только предполагаемая жертва не въедет в лес по речной тропке и не подберется к снайперу с тыла.

Я по диагонали помчался к озеру. Лед был толстый, сканер показал, что на поверхности озера ничего нет. От побережья речной тропы почти не было видно, она скрывалась за пестрой стеной березовых стволов. Я подключил антигравитацию и перелетел над поверхностью озера, после чего принялся вновь петлять между деревьями – проход был узок даже для такой небольшой машины, как моя. Температура воздуха была минус пять. Мой индикатор глубины снега указывал 34 сантиметра. Двенадцать верхних – мягкий сегодняшний снег, а остальное наст.

Прошло минут сорок пять со времени моего разговора с Карлом Назаряном. Я прочистил горло и поехал так быстро, как только мог себе позволить. Мотор рычал по-тигриному – в него забивался падающий мягкий снег.

Через двадцать минут я миновал гранитный хребет. Неровный повышающийся склон не хранил ни следа присутствия живого существа. Я мог предположить только, что Драммонда разделяет со мной кряж, и он прячется с другой стороны, где скалы образуют природный редут. Если я далее поеду речной тропкой, выискивая его следы, и удостоверюсь, наконец, что он в самом деле выбрал именно это место для засады, у него появится шанс просканировать меня или просто услышать. Так что я решил взобраться на кряж пешком. У моего «Тала-Ж» был дисплей самонаводки с тепловой чувствительностью раза в три побольше, чем у «Ски-Ду» – или у фотонного бластера «клаус-гевиттер».

Я подключил компас дисплея своего шлема и устремился к цели. Пройти надлежало чуть более двух километров к юго-востоку. Лесное прикрытие мне обеспечено, пока я не доберусь до гребня кряжа – там почти ничего не растет, только кое-где за промерзший гранит держатся корнями маленькие деревца.

У моих башмаков обнаружилось отличное качество: развертываемые снегоходы на подошвах, формой как широкие медвежьи лапы.