Глава сорок третья. СЕЛЕДКА ПОЖИРАЕТ ГОРОДА И ГОСУДАРСТВА

Кормщик Алексей Копыто продал в Данциге полученный за оружие янтарь и вернулся в Альтштадт. Там его ждала неожиданная новость. Повар Кенигсбергского замка Отто Мествин рассказал, что произошло с Андрейшей, и посоветовал ждать его возвращения в Штральзунде, богатом и независимом ганзейском городе.

Обеспокоенный судьбой племянника, кормщик без колебаний поспешил в Штральзунд. В день святого Мартина поставил лодью «Петр из Новгорода» у городского причала.

Штральзундские купцы всю зиму готовились к войне. Собирали в складчину деньги, строили новые корабли, набирали мореходов. В недавно построенной ратуше каждую неделю заседал совет ольдерманов.

В городе ходили слухи о морских разбойниках, во множестве скопившихся под крылом королевы Маргариты. Укрывшись в датских гаванях, они грозили кораблям ганзейцев.

Бургомистр города Штральзунда Бертрам Вульфлям, богатый купец, вооружил для войны с разбойниками десять своих коггов.

Алексей Копыто вскоре узнал от знакомого купца, в чем крылась причина беспокойства. В 1385 году кончался срок пятнадцатилетнего господства ганзейских купцов в селедочных городах Сканер и Фальстербо, и правительница Дании и Норвегии королева Маргарита велела немецким гарнизонам покинуть датские крепости.

Над сельдяными владениями ганзейских купцов снова нависла опасность…

Бывший владыка морей, могущественный Господин Великий Новгород, внимательно следил за событиями, разгоравшимися на Балтике. Алексей Копыто долго раздумывал, как лучше выполнить тайное поручение новгородского купечества. Наконец он решил проникнуть в воды Зунда, все увидеть своими глазами.

«Где Андрейша и что с ним? — часто вспоминали мореходы. — Давно бы пора ему быть на лодье». А повар Яков, по прозванию Волкохищенная Собака, два раза загадывал на белый воск и на лягушиные косточки, и выходило Андрейше оба раза благополучие.

В апреле растаял лед у причалов. Ветер угнал разбитые льдины из залива. Неподалеку от лодьи обнажилась узкая полоска илистого дна. Прилетели чайки и стали выклевывать какую-то живность. Когда распустились желтые цветы ракитника и набухли почки вишневых деревьев, мореходы стали готовиться к плаванию.

К сельдяному промыслу штральзундским купцам не хватало морских судов, и Алексей Копыто решил предложить свою лодью. Она могла поднять около трехсот ластов груза, и трюмы ее были удобны для укладки бочек.

В день святого Витта два купца-ольдермана пришли на переговоры к кормщику и, почти не торгуясь, подрядили лодью перевезти из Фальстербо в Штральзунд полный груз сельди.

В плавание надлежало выйти через неделю. Отбиваться от морских разбойников, если они нападут, должна русская дружина, за опасности плавания штральзундские купцы платили вдвое.

Пристанский чиновник изложил договор на пергаменте, взял за услуги две серебряные монеты, а в магистрате к пергаменту привесил похожую на луковицу восковую печать.

Утром Алексей Копыто поднял на передней мачте флаг города Штральзунда. Из трюма мореходы вынули две пушки, стрелявшие каменными ядрами, и поставили одну на носу, а другую — на корме лодьи. Выкатили бочки с огневым зельем. Абордажные крючья, топоры с длинными ручками, рогатины и другие орудия для морского боя сложили на палубе возле средней мачты.

А немецкие купцы грузили в трюм лодьи пустые бочки для продажи на промысле Фальстербо.

Андрейши все еще не было, и Алексей Копыто скрепя сердце решил, не дожидаясь племянника, выйти в море. «Через месяц снова буду в Штральзунде, — успокаивал он себя, — и уж тогда, если Андрейши не будет в городе, начну поиски».

Лодья «Петр из Новгорода» была готова в срок. С большим кожаным мешком в руках появился на палубе купец Харвиг Бетке, доверенный штральзундского купечества.