Он быстро прошел через магазин к выходу на улицу и вскочил на свою лошадь. Но, кроме раскаяния, он не мог не признаться себе, что во всем его теле была приятная легкость! Почему ни одна женщина так не желанна ему, как Патриция? И зачем он взял ее с такой поспешной жадностью?

Эмиль направил лошадь в «Белль Терр». Все время, пока он ехал домой, он вспоминал, как они встретились, как сразу вспыхнула между ними любовь. Боже! Он бы все сейчас отдал на свете, чтобы она была с ним!

* * *

А Патриция, все еще ошеломленная, сидела у себя в кабинете и тоже вспоминала, что случилось.

Когда он овладел ею, она поверила, что он, наконец-то, вернулся к ней. И зачем она стала так кричать на него? Она ведь только хотела, чтобы он извинился за связь с Бекки. Она ведь так хотела, чтобы он попросил ее приехать в «Белль Терр» жить вместе! О, эта ее отвратительная гордость! И зачем она выгнала его прочь! А вдруг он и не собирался быть с ней вместе? Все, что ему было нужно, так это унизить ее в последний раз и развестись с ней!

Окончательно расстроившись, Патриция встала и отправилась домой.

Отказавшись от ужина, она сразу же поднялась к себе в спальню. Ей было так скверно, что она не хотела ни есть, ни спать. Она уселась в кресло и сидела, уставившись в одну точку, пока за окном стало совсем темно. Тогда она позвонила и вызвала горничную. На вызов быстро пришла Мэй и помогла ей раздеться.

В это время Патриция заметила на туалетном столике возле кровати стопку перевязанных вместе писем. Почерк на конвертах был таким знакомым, и ее сердце бешено заколотилось.

— Мэй, откуда это здесь очутилось? — спросила она у служанки.

— Это я их сюда положила, миссис Патриция. Их принес для вас мистер Миллер. А ему отдал их в Бостоне отец полковника, который попросил передать вам эти письма. Это письма полковника к вам, все те письма, что не дошли до вас.

— Да, я поняла, — сказала Патриция и развязала стопку. — Спасибо, Мэй, ты свободна.

Как только Мэй закрыла за собой дверь, Патриция поспешила к креслу и раскрыла письмо, лежавшее сверху.

«Любимая моя Патриция!

Если бы ты знала, как мне было мучительно тяжело, когда мы расстались. По ночам я мечтаю о тебе и просыпаюсь от желания быть рядом с тобой. Ты самая прекрасная, самая нежная! Одному Богу известно, какую страсть и любовь ты зажгла в моем сердце!

…если бы только я мог быть рядом с тобой и поддержать тебя, когда родится наш ребенок, хотя я, возможно, сошел бы с ума, увидев, как ты мучаешься. Я постоянно думаю и беспокоюсь о тебе. Пожалуйста, береги себя и нашего ребенка!

…сегодня я вспоминал, как мы плыли с тобой на корабле. Это было самое прекрасное время в моей жизни. Ты помнишь те удивительные ночи, когда мы стояли с тобой на палубе и смотрели на небо, и было ощущение, что мы летим вдвоем в бесконечном звездном пространстве? А помнишь, как хорошо мы говорили с тобой? Никогда и ни с кем в своей жизни я не говорил так откровенно с полной уверенностью быть понятым до конца.

…с тех пор, как я себя помню, меня постоянно преследовали воспоминания о моей матери. Ее постыдное поведение доводило меня до безумия, и я ненавидел ее, но и отца тоже — за его ханжество. И только сейчас, в твоих объятиях, я, наконец-то, обрел покой. Я знаю, что без тебя пропаду совсем. Патриция, родная моя, только не покидай меня! Самое большое счастье, дарованное мне Богом, — это ты. Мой ангел, береги себя!»

* * *

Патриция подняла голову. Слезы струились по ее лицу. Это письмо было таким нежным, любящим, искренним… Боже! Какое счастье у нее украли! И так безжалостно! За что?

Она продолжила чтение дальше.