Сердце Патти замерло в груди. На что она обрекла себя? И, главное, зачем?

— Шорти говорит, что Пат быстро научит нас хорошим манерам, — напомнила сестре Тина.

— Да кто она такая, эта Пат?! — возмущенно фыркнула Вики. — Мы и встречались-то с ней всего один раз, когда выходила замуж ее сестра. Готова спорить, что она едет сюда вовсе не из-за нас. Ее интересует дядя Берт. Я слышала, как Шорти говорила тете Джемме, что наш дядя является самой выгодной партией в округе и что ему давно пора обзавестись собственной семьей и детишками.

Слова младшей из сестер заставили Патти затаить дыхание. Она почувствовала, что краснеет, хотя в ее душе поднялась буря протеста. Ей захотелось выйти из укрытия и возразить Вики, но все же она осталась стоять там, где стояла.

Шорти — или миссис Шорт — была экономкой Берта. Она жила в семье еще тогда, когда были живы родители Берта и Кевина. Патти всегда вспоминала об этой женщине с нежностью и потому сочла, что всё же не от экономки сестры восприняли идею о том, что она согласилась приехать в Ферн-Бей исключительно из-за Берта. А в том, что ей удастся быстро развеять заблуждение девочек насчет ее интереса к их любимому дядюшке, Патти не сомневалась.

Ей уже не восемнадцать лет. То, что она некогда испытывала к Берту, давным-давно ушло. В немалой степени, этому способствовала их размолвка, но так или иначе юношеские чувства все равно исчезли бы со временем, даже если бы между ней и Бертом не наступило охлаждение. Подобные увлечения случаются в жизни всех девушек. В определенный период взросления они проходят через всплеск эмоций по отношению к кому-либо из парней или даже взрослых мужчин. Правда, у большинства все же хватает ума не влюбляться в родственников.

В юности Патти воспринимала Берта как некое божество, живущее на Олимпе. Ей казалось, что он все знает, все умеет и что с ним не может сравниться ни один из ее знакомых. Она была уверена, что никогда не сможет стать похожей на него, потому что он являлся недосягаемой величиной. Какой же глупенькой была она в ту пору! Ее чувства окрашивало беспросветное отчаяние, она словно попала в западню, из которой не было выхода. Когда Кевин начал умолять ее помочь ему, она не могла не согласиться, ведь это делалось для Берта! А Патти во что бы то ни стало хотела уберечь его от страданий.

Ее жертва не только оказалась напрасной, но и принесла страдания ей самой. Берт так сурово отчитал Патти, что миновал не один месяц, прежде чем она снова смогла высоко держать голову. Пережитое потрясение поначалу наполнило ее душу чувством стыда и унижения. Но потом стало еще хуже. Патти поняла, что ей не видать больше Берта как собственных ушей. Своим глупым поступком она добилась лишь того, что ее возлюбленный разочаровался в ней и стал презирать за связь с его женатым братом.

Если прежде Патти надеялась, что Берт каким-то образом узнает правду, то теперь она уже не питала подобных иллюзий. Впрочем, сейчас ей уже было безразлично, что Берт думает о ней. Может, так даже лучше. Пусть он и впредь ни о чем не догадывается, ведь ему никогда не нравилось, если его пытались водить за нос…

Девочки миновали притаившуюся за деревом Патти, и, когда они уже удалялись, она услышала, как Тина озабоченно произнесла:

— А что, если она заметит осколки стекла на дороге и остановится?

Патти сразу сообразила, что сестры приготовили ей, и это открытие неприятно поразило ее. Но еще больше она опечалилась, когда последовал невозмутимый ответ Вики:

— Не заметит! Мы хорошо замаскировали стекло сухими листьями.

— Ты уверена, что Пат не догадается, кто это сделал? — снова взволнованно спросила Тина. — Ведь если о нашей проделке узнает тетя Джемма!..

— Не бойся, пока что все это останется в тайне.