— А не лучше ли будет оставить девочек здесь? — произнесла она, едва сдерживая ярость.

Марта, похоже, хотела что-то сказать, но Кевин остановил ее взглядом и заговорил сам.

— Что ты, Пат! Мы не можем быть столь эгоистичными по отношению к вам с Берти. После того как вы поженитесь, наши дочери станут для вас лишней обузой. Зачем вам нужно, чтобы в доме постоянно находились наши непослушные и своенравные девчонки? Кстати, я постарался объяснить все это Тине и Вики, — добавил он как бы между прочим, делая вид, что не замечает ни печального взгляда жены, ни гневного блеска в глазах Берта. — Безусловно, мы будем рады, если вы изъявите желание завтра съездить с нами в интернат. С твоим опытом психолога, Патти, ты помогла бы нам оценить атмосферу в этом заведении.

Движимая гневом, направленным на Кевина, а также состраданием к его дочерям, Патти выпалила, не задумавшись ни на секунду:

— Разумеется, мы поедем с вами! Уверена, что Берт тоже захочет…

Она внезапно замолчала, сообразив, что ей, вероятно, не следовало говорить и за себя, и за Берта, но тот пришел ей на выручку, заметив:

— Пат совершенно права. Мне только хотелось бы, чтобы вы сначала обсудили свои намерения со мной, а затем уж принимали бы какие-либо решения. Можно было найти подходящую школу и поближе, чтобы девочки могли бывать в Ферн-Бей, когда захотят.

— Не волнуйся, еще ничего не решено окончательно, — усмехнулся Кевин. Затем он злорадно взглянул на Патти и добавил: — Думаю, нам придется заночевать в Рочестере, потому что директор интерната сможет принять нас лишь во второй половине дня, ближе к вечеру. Какой смысл возвращаться в Ферн-Бей затемно, если это можно сделать утром? Завтра Марта успеет заказать номера в гостинице.

Только тут Патти поняла, какую ловушку подготовил Кевин для них с Бертом.

9

Утром за завтраком царила мрачная атмосфера. Тина и Вики почти ничего не ели и подчеркнуто не поднимали глаз на родителей. Патти смотрела на детей, и ее сердце обливалось кровью от жалости. Те же чувства она испытывала и к Марте, поглядывая на нее время от времени, когда они все вместе ехали в автомобиле Берта в Рочестер. Супруга Кевина удрученно смотрела прямо перед собой, измученная внутренней борьбой между любовью к дочерям, с одной стороны, и к мужу — с другой.

Патти невольно задумалась о том, не пожалеет ли Марта в один прекрасный день о том, что поставила на первое место Кевина. Чутье подсказывало ей, что рано или поздно непременно так и произойдет. Кевин оказался эгоистичным и совершенно испорченным человеком, неспособным любить никого, кроме себя. За время пути он несколько раз намеренно пытался задеть Берта, так что Патти оставалось лишь удивляться выдержке последнего и его способности пропускать колкости младшего брата мимо ушей.

Патти ничего не было известно о рочестерском интернате. Сидя на переднем пассажирском сиденье рядом с Бертом, она все время думала о том, что их ждет, и ей было интересно, волнуется ли он так же, как она сама. Ведь Берт всегда принимал самое горячее участие в судьбе дочерей младшего брата, потому что знал: тому собственные дети глубоко безразличны. Будущее девочек сильно беспокоило Берта, и, вероятно, поэтому большую часть пути он хранил задумчивое молчание.

Кевин был единственным, кто пребывал в прекрасном настроении. Казалось, его подогревают мысли о том, как неуютно чувствуют себя все остальные. Его глаза светились триумфом, и время от времени в них проскальзывало выражение радостного предвкушения. Патти заметила все это, после чего ее нервное напряжение усилилось еще больше.

Дорога в Рочестер показалась Патти долгой и утомительной. К тому же трасса была битком набита транспортом. Угрюмо глядя на багажник двигавшегося впереди «форда», Патти размышляла, является ли ее непонятная усталость следствием недомогания, вызванного неудачным купанием в озере, или ее причины следует искать в постоянном нахождении рядом с Бертом.