|
Что ж, объясню. Я и так сейчас чуть не помер — захотелось впечатление произвести, темных богинь мне на любовное ложе. Опять же, воспользуемся кулинарными сравнениями. В кастрюлю супа не нальешь больше, чем объем самой кастрюли. Суп просто через край вытечет и «убежит». Вот здесь то же самое. Мой резерв имеет свой предельный объем. Обычно он заполнен где-то на три четвертых, а вот одна четвертая свободна. И вот в неё то и можно подкачать силы. Отсюда и пользование всяких амулетов силы, кристаллов-накопителей и прочего заоблачно дорого барахла. Для меня барахла, так как один такой кристалл содержит три-четыре моих резерва, и для меня попросту бесполезен. А вот такие вот ритуальные фокуса, которыми пользовались неучи прошлых веков, в самый раз. Вот только надо меру знать. Я же попер на пролом. Пламени и земли, хватило на то чтобы преобразовать распоротую рубаху и кору в походный мешок. Но мне захотелось впечатлить и пугануть назойливую Принцесску. Вот я и потянулся к новой порции силы, и преобразовал заодно и её изорванное платье. И чуть коньки не отбросил, когда энергий бурным потоком протекала сквозь меня и была готова разорвать стенки сосуда-кастрюли. И все это ради какого-то ребячества, — трансформация все равно день продержится, а потом распадется на составляющие. Вот будь я артефактом, тогда да, они пользуются схожими методами, и такого сваять могут… Но куда мне до них.
Когда я уже почти заснул, до меня дотянулась тонкая мелодия. Сперва я не понял что это и откуда, но вскоре, когда остатки так и не подступившегося сна опали, я узнал Лиамию. Я лежал к неё спиной и не мог видеть лица, но предполагал что оно не самое веселое. Голос её был мягок и спокоен, как раз для такой песни. В неё рассказывалось о древней, как сам Ангадор истории. О том как лежал на дороге камушек. Когда-то он был огромным валуном, которой не свернул бы и великан, но время источило его, и к моменту началу истории он стал не больше детского кулачка. Камушек каждый день видел как по дороге проносятся люди, торговцы, крестьяне, военные отряды, одинокие спутники, все они куда-то спешили, что-то видели, о чем-то мечтали. А камень все лежал, и все что он мог увидеть это лишь небольшой отрезок дороги. Но так было лишь до тех пор, пока мимо не проехала карета. Из неё выпрыгнула девочка лет шести, и подобрала камень. Ей он показался удивительно похожим на маленького человечка, и это действительно было так, время сыграло над валуном дурную шутку. Девочка оказалась принцессой и вскоре камушек ликовал. Он больше не валялся на дороге, где каждый считал своим долгом наступить или пнут его. Теперь он стоял на подоконнике в покоях принцессы. Он мог видеть так много. Утром он наслаждался видом ухоженного сада, наблюдая за тем как медленно распускаются бутоны цветов, а на их лепестках, будто россыпью бриллиантов сверкает утренняя роса. Вечером же он сперва смотрел как загораются огни города, расположенного под холмом. А позже, когда солнце пряталось где-то на западе, камушек вел беседу с звездами. Теперь-то они могли услышать его, и звезды рассказывали маленькому камню о далеких землях, морях, ветрах и людях. Звезды видели столь многое и могли рассказать еще больше, и камень загорелся идеей самому все это увидеть. И годы проходили за вечерними беседами со звездами. А днем, или после обеда, с ним играла принцесса, у неё не было кукол, король батюшка этого не одобрял, и девочка играла с камушком-человечком. Она рассказывала ему о своих переживаниях, спрашивала молчаливого совета. А камушек лишь наблюдал как она растет и как с каждым днем её красота затмевает свет звезд. Так прошло одиннадцать лет. Но как это часто бывает с юными девушкам, они вырастают из кукол. Их мысли теперь занимают сверкающие балы и столь же юные кавалеры. Про камушек же забыли, он теперь, как и когда-то, пылился на подоконнике и все что мог, это терзаться рассказами звезд и смотреть на далекую, недоступную ему жизнь. А плюс ко всему, у нег начало болеть где-то с левой стороны. |
