– …Это что ж такое было-то, а? – пошатнувшись, спросил сам у себя Ленин, – Бг`ед наяву какой-то… – поправил любимый галстук в горошек, пригладил рыжую бородку и, недоумённо пожав узкими плечиками, целеустремлённо направился на заседание ЦК, куда, собственно, и шёл.

А позади него, где-то далеко-далеко, из коридора доносилось невнятным эхом: «Товарищи! А я Ленина видел! Товарищи!» – это бежал, крича, счастливый солдат с винтовкой на плече и пустым чайником в руке; бежал, не зная, что спешит он не куда-либо, а навстречу светлому будущему, развитому социализму и, возможно, коммунизму в отдельно взятой стране.

В отдельно искажённом мире.

– Да, это уж точно самый поганый уголок в нашей поганой корчме, – пробурчал Билл, нащупывая выключатель. Вспыхнули лампы, и неприятное ощущение исчезло, мебель перестала таиться, тьма ушла за окно, да и ветер вроде стал тише. Билл, придерживая ногой дверь, переставил в комнату вещи, грудой сваленные в коридоре: ведро с клеем, валик, кисти, рулоны обоев, тряпки – полный набор для обновления обстановки «самого поганого номера». Последним в комнате оказался транзисторный приёмник – и бойкий «рэп» убил вьюжную тишину.

Сложив вещи постояльца на кровать («То-то Черч удивится! Ушел из старой комнатенки, а вернется в новую… В апартаменты!»), парень быстро начал сдвигать мебель на центр комнаты. Работа есть работа, и делать ее Билл умел. В зеркале отразилось его веснушчатое лицо – и толстое стекло в раме легло на кровать.

А ветер продолжал давить на окно, колдовать мутью снега, шевелить пальцем сквозняка листки записной книжки на подоконнике. Книжка была толстая, старая, в черной дешевой обложке. Мелкие, неровные строчки кривились на страницах…

„Черч Прайд, отдел парапсихологии и прикладной магии“ – звучит, конечно, громко. И на визитке отлично смотрится. Нда-а… У меня эта магия уже в печёнках, зараза, сидит… Полтергейсты-экстрасенсы, ведьма их забери! Сколько психов пришлось повидать! Господи, сколько же ненормальных развелось, и всяк считает себя пупом земли. Да, так вот – у Джуга пунктик до этому делу. И он, конечно, сразу завёлся, когда в редакцию позвонил этот, как его… ну, позвонил короче. Есть, мол, колдун один, сидит в пещере Хом у подножья Дальней горы. Не ест, не пьёт, взглядом вещи двигает и знает всё. Ну просто всё! Интересно, а знает ли он, как из ничего тысячу зеленых сделать? От этой моей дурацкой реплики Джуг и завелся. Эх, надо было на тормозах разговор спустить, я бы и в городе такого умельца нашел. Мало ли их, шаманов-гадалок!

…Совсем погода дрянь. От города еще ничего, но когда полез по серпантину… Вот же гиблое место! Колеса скользят, двигатель перегревается, непонятно даже, где едешь и куда сейчас свалишься. Застрял где-то на середине подъема. Когда вышел из машины, еле смог вздохнуть, ветер бил в легкие кувалдой. Машина увязла намертво, пока я пытался что-то сделать. Превратилась в громадный сугроб с двумя горящими глазами. Допрыгался, парапсихолог! Джуг говорил, что по пути будет небольшая гостиница. То ли „У Горы“, то ли „Под Горой“, неважно. Я взял вещи, фонарик и пошел дальше пешком. Главное, найти гостиницу. А машину потом пригонят…»

Часть стены уже была очищена. Билл отошел подальше и критически осмотрел свою работу. Рот его от удивления раскрылся: очищенный кусок стены выглядел гораздо свежее! Обои на нем были абсолютно новые. Голубые, в мелких синих звездочках.

В гостиницу я прибрёл уже совсем в темноте. Вернее, нашёл её на ощупь. В этой снежной круговерти я буквально налетел на ступеньки. Глаза продрал, снег с очков отколупал пальцем и вижу: гостиница! Окошко светится, вывеска, хоть и в снегу, а прочитать можно: „Пригорье“.