– Министр, командующий армией… И какой же пост вы имеете честь занимать?
– Пост главы все х, – он особенно подчеркнул это слово, – обитателей Санкт-Петербурга, которые не имеют никакого отношения к обычным людям и простоты ради могут именоваться иными. Я достаточно ясно выразился? Вы понимаете?
– Пожалуй.
– Вот и прекрасно. Должен сразу уточнить, что вверенное мне население крайне многочисленно и весьма разнообразно. Все эти, – он с видом крайнего пренебрежения дернул подбородком в сторону прохожих, изумились бы, узнав, насколько многочисленно и разнообразно…
– Да, я кое-что уже наблюдала ночью, – сказала Ольга. – Достаточно, чтобы понять: есть и другой Петербург.
– Вы слишком мало видели пока что, простите… Но мыслите в правильном направлении. Так вот, Ольга Ивановна, дорогая… Жизнь так уж устроена, что во всем, чего ни коснись, наблюдается строгий порядок и организованность. Государства, военные ведомства, гражданские учреждения, морское дело… да чего ни коснись! Повсюду, повторяю – организация и порядок. Это в вашей провинциальной глуши, откуда вы к нам прибыли, царит еще откровенная патриархальность, неорганизованность, полнейшее отсутствие упорядоченности. В городах, особенно больших, все обстоит совершенно иначе. Среди иных существует строгая иерархия, включающая в себя необходимость повиноваться определенным правилам, уставам, начальникам. Как ни один путешественник не имеет права отправляться в путь без подорожных бумаг, так и ни один иной не имеет права пребывать в нашем городе – да и во всех других тоже – совершенно бесконтрольно. Вам непременно следует явиться ко мне, в мой, так сказать, департамент, выслушать обширные и подробнейшие правила поведения, установленные для нас всех, узнать, что вам делать можно, а чего категорически не рекомендуется… Ну, в точности так, как происходит с любым, поступающим на военную или статскую службу, – его, как вы сами понимаете, в первую очередь знакомят либо с воинским уставом, либо с правилами того или иного делопроизводства… Существует также некоторая аналогия уплаты налогов, принесения присяги… О, никто не посягает на вашу свободу! Однако вам придется подчиняться существующим правилам и не выходить за предписанные рамки. Я понимаю, ни о чем подобном вы, дитя дикой природы, и понятия не имели… Но, Ольга Ивановна, существует строгая система, и всякий, подобный нам с вами, обязан ее придерживаться…
– Зачем?
– А для чего в обычном мире существуют армия, полиция, законы и правила? Любое общество, идет ли речь о государстве или о нас, обязано организоваться. Чтобы не походить на первобытную орду, живущую без законов и начальства…
– Иными словами, цели у вас самые благородные?
Нащокин явно не заметил скрытой иронии.
– Ну конечно же! Что может быть благороднее обустройства мира согласно порядку и законам? Одним словом, вам следует в кратчайшие же сроки явиться ко мне… Это поможет вам, кстати, избежать ненужных трений в отношениях с обществом, которые у вас уже появились…
– Простите?
Нащокин скорбно покачал головой:
– Мне по моей должности надлежит знать о всех происшествиях и конфликтах… Ольга Ивановна, на вас уже принесли жалобу, которую я обязан рассмотреть. Я, конечно, делаю скидку на вашу неопытность и неосведомленность, поэтому выношу вам всего лишь легкое словесное порицание, но впредь извольте быть осторожнее. Никто не имеет права покушаться на свободу собратьев, мешать, препятствовать…
– Вы о чем? – с искренним недоумением спросила Ольга. |