– Нет уж, сначала я попрошу у тебя прощения за поздний звонок и приезд.

– С ума сошла! Я безумно рада тебя видеть. К тому же я ведь знаю, что ты сова.

– Да уж, жаворонком я так и не стала, засмеялась Мэй. – Знаешь, твой папа сказал мне, что ты на работе, но я почему-то решила не сдаваться и названивала тебе каждый час.

– Я уже не работаю… – мрачно заметила я. – Но об этом тоже потом. Давай, рассказывай о своей стране «травки и красного перца». Несколько лет о тебе не было ни слуху ни духу, так что теперь я собираюсь услышать длинную историю, полную приключений, загадок и тайн.

– Ну…, с приключениями ты погорячилась, как-то невесело усмехнулась Мэй. – В основном это были злоключения…

Мужчина, за которого вышла замуж Мэй Хэджог, оказался типичным представителем домашних тиранов. Вернувшись на родину с сероглазой красавицей-женой, он первым же делом начал расставлять точки над «i». Кто приносит деньги в семью? Конечно же, Алонзо. Значит, кто хозяин в семье? Конечно же, Алонзо.

И кого должна слушать жена? Разумеется, Алонзо. О том, чтобы жена Алонзо работала, не могло быть и речи. Ее обязанности – ублажать мужа и заниматься хозяйством, а между делом рожать маленьких мексиканских отпрысков (до чего, слава богу, не дошло, потому что Мэй тайком от Алонзо предохранялась).

Роскошная «фазенда», о которой Алонзо прожужжал Мэй все уши до отъезда в Мексику, представляла собой огромный и старый деревенский дом. Для того чтобы навести в нем подобие порядка, Мэй пришлось несколько месяцев вкалывать как проклятой. Помимо этой развалюхи Мэй получила «в приданое» парочку дряхлых ослов и курятник. Ответственность за всю эту живность муженек взвалил на нее. Словом, вся «обеспеченность» Алонзо оказалась воображаемой. С милым рай и в шалаше, вздохнув, подумала Мэй и приступила к своим обязанностям.

Готовка для мужа оказалась тоже не простым занятием: Алонзо потребовал от Мэй тщательного изучения мексиканской кухни. К тому же съедал он так много, что ей приходилось готовить по несколько раз на дню.

Но это была далеко не полная картина ее «счастливого» брака. Муженек оказался Отелло мексиканского разлива. В гости к ним заходили такие же «мачо», как и он сам. Потные типы, от которых за версту разило перегаром, то и дело клеились к Мэй, совершенно равнодушной к их заигрываниям. Но подвыпившему Алонзо казалось, что жена провоцирует их своим поведением, поэтому после ухода гостей он начинал распускать руки.

После года такой жизни у Мэй сдали нервы, и она сообщила мужу о решении развестись. Но Алонзо только посмеялся над ней: вырваться без денег из маленькой мексиканской деревушки в Северную Америку не так-то просто. Несколько дней он держал ее в погребе, принося лишь хлеб и воду. Тогда Мэй пошла на хитрость: она разуверила мужа в своем желании развестись и целый месяц усыпляла его бдительность, готовясь к побегу.

Однажды ночью Мэй подсыпала в текилу муженька изрядное количество какого-то усыпляющего порошка. Она выменяла эту дрянь у торговки подобными снадобьями на золотую цепочку. С грехом пополам ей удалось добраться до Мехико, где она рассчитывала продать свое последнее украшение – золотое кольцо с дымчатым топазом. Мэй надеялась, что денег, вырученных за кольцо, ей хватит на то, чтобы выбраться из злополучной страны, которую за два года жизни она успела возненавидеть. Но тут судьба свела ее с Лекс.

Они встретились в ломбарде, где Мэй, в старом платьице и сбившихся туфлях, отстаивала очередь, чтобы продать кольцо. Лекс, хозяйка сети мексиканских ломбардов, заехала туда, чтобы забрать какие-то документы. Она, американка по отцу, с первого взгляда распознала в Мэй «родную душу» и поняла, что девушке нужна помощь.

Лекс оказалась чудесной женщиной.