– Абсолютная правда! – оживился толстяк и широко улыбнулся, демонстрируя большую нехватку передних зубов. – Минуточку, присядьте! – он указал на грязные пластмассовые стулья, стоявшие вокруг пластмассового стола тут же, на террасе, и с неожиданной для его комплекции прытью скрылся внутри помещения.

– А получше забегаловки на нашем пути нет? – Мишка с сомнением разглядывал придорожное заведение.

– Не торопитесь с выводами, молодой человек. Махмуд, похоже, здесь уже бывал, и не раз.

Марджани удалилась в женскую комнату, а парень и водитель уселись в летние кресла и уставились в телевизор. Американский боевик – он и в Африке боевик.

Прошло минут двадцать. Фильм подходил к концу. Мишка сам чувствовал себя героем голливудского эпоса, сидя в пластмассовом кресле на жалкой терраске безлюдного убогого отеля посреди Нубийской пустыни. И вот, когда развязка была уже близка, Махмуд повел носом в сторону двери с москитной сеткой. Дверь распахнулась. И на террасу вышел сияющий хозяин в чистой джеллабии. В правой руке он торжественно нес большое блюдо. То, что так соблазняло аппетит водителя, оказалось обычной жареной рыбой.

Следом за хозяином отеля из двери вышла Марджани.

– Прошу, дорогие гости, угощайтесь, – толстяк поставил блюдо на стол, расстелил на нем вместо скатерти газеты, которые держал в левой руке, и вновь скрылся за дверью.

– И это все?! – Мишка был искренне удивлен.

Вот так сервис…

Махмуд с непониманием посмотрел на парня, взял солидный кусок рыбы, крепко полил его соком лимона, нарезанные куски которого лежали по краям блюда, и принялся за еду. Марджани сделала то же самое.

– Ни тарелок, ни приборов… В антисанитарных условиях. Ну, раз вы настаиваете, друзья-отравители… – по-русски пробормотал мальчишка и положил в рот первый кусок…

Никогда, никогда, никогда в жизни он не ел такой вкуснятины!

Они отъехали от придорожной забегаловки в самом лучшем расположении духа. Примерно через час машина оказалась в пригороде Шенди, недалеко от Мероэ.

Глава 15

Сумрак принес резкое похолодание. Дэвид натянул свитер, сверху надел тонкую куртку, разжег костер и стал готовиться к ночлегу. Пламя отбрасывало тревожные языки на каменный выступ, у которого расположился археолог. Было тихо, слишком тихо. Ночью даже самые пустынные области полны звуков, завывает ветер, птицы делают широкие взмахи крыльями, насекомые издают странный треск. А здесь, в долине, ночью было как в вакууме. Именно это беззвучие напрягало сейчас Дэвида больше всего. И потому, по старой привычке, он принялся говорить вслух.

– Так… Если саванна располагалась тут примерно девять тысяч лет до нашей эры, а примерно в пятитысячном году до нашей эры дожди прекратились, то максимум через пару тысяч лет здесь не осталось ни намека на человеческие поселения, – бормотал он, разогревая на костре консервированное мясо. – Тут никого нет, друг мой Дэвид, ни души… Люди ушли на восток, к долине Нила, и на юг. И как раз на этот период, то есть на конец четвертого тысячелетия до нашей эры, приходится рождение Древнего Египта. Значит, можно утверждать, что египетскую цивилизацию и царства Черной Африки создали потомки первобытных собирателей и охотников Сахары. А поскольку империя египтян процветала многие тысячелетия и ее искусство, архитектура, наука и образ правления повлияли на формирование западной цивилизации, то… Но как могли эти люди совершить такой резкий интеллектуальный скачок?

Дэвид задумался. Европа должна хранить генетическую память о народе, населявшем в доисторические времена территорию Сахары. А если это так, тогда…

Раздумья оборвались. Дэвид вздрогнул всем телом: ему показалось, что во тьме, за пределами светового круга, мелькнула чья-то тень.