Дэвид впивался в текст. Перед ним открывалась, день за днем, жизнь его молодого отца в первобытном племени. Мало-помалу отец осваивался. «Догоны защищены естественными условиями. Я сам с трудом преодолел путь по узким проходам между отвесными скалами. Кстати, вчера Понла мне рассказал, что три конических дома, что стоят тут, у каменной женщины, построены лет сто назад. Я был удивлен…. Понла – единственный человек, связывающий теперь меня с миром. Он периодически появляется в деревне, приносит мне почту и нужные медикаменты, и отец моей пациентки разрешает нам длительное общение. Я живу у догонов уже три месяца. Лилит идет на поправку. Вчера она долго держала меня за руку и что-то говорила. Я заучил множество слов… Но перевода не знаю. Одна надежда, что Понла поможет мне перевести ее слова…»

«Ее отца зовут Акундьо, – писал дальше Алекс. – Мы научились понимать друг друга. Правда, ей до сих пор кажется, что я дух, а не человек. Акундьо приходит к нам раз в неделю. От его взгляда не ускользает ничего… Вчера в деревню вернулся Понла, из университета пришло очередное разъяренное письмо… Я не могу поступить иначе… Останусь еще на месяц-другой… Понла рассказал мне, что дочь Акундьо родилась с признаками богини Игибе, а только земное воплощение богини вправе получить посвящение в жреческие тайны догонов. С признаками богини? Я в полнейшем недоумении…»

«Вот уже почти десять месяцев, как я тут, – читал Дэвид на последних страницах тетради. – Мы легко общаемся с Лилит. Свое настоящее имя она упорно избегает называть. Многое из того, что казалось мне странным в первое время, теперь таковым не кажется. Меня, например, уже не удивляют способности этой девушки. Она иногда впадает в трансовое, – иначе не знаю, как назвать, – состояние. Не раз я заставал ее у каменного изваяния… Она как будто принимает чьи-то указания… Ее отец приходит, как и раньше, раз в неделю. Он удаляется в третий дом. И слушает, что говорит ему Лилит. Для всего племени эти слова священны. Я невольно подчиняюсь ей. Но эти ее состояния кратковременны. В остальные дни она – обычная девушка… Мне стоило бы уехать отсюда, чем быстрее, тем лучше. Но теперь я вряд ли смогу сделать это…»

Дэвид закрыл первую тетрадь. И выключил свой походный фонарик – массив Уэйнат осветили лучи восходящего солнца. Археолог в нетерпении открыл следующий дневник. Запись, которой он начинался, поразила его.

«Сегодня Акундьо пришел ко мне в хижину рано утром. С ним была Лилит. Она объяснила мне, что я должен следовать за ее отцом. Я тотчас собрался. Вдвоем с Акундьо мы прошли добрых часа два, путь был очень трудный… Но я уже привык к этой местности… Так вот. Акундьо привел меня к пещере, я никогда не бывал тут. Все время пути мне казалось, что я слышу далекий звук барабанов… Этот звук вызывал чувство необъяснимой тревоги… Итак, мы вошли. Внутри пещеры находился старик-догон. Он едва мог передвигаться, слова давались ему с трудом. Мы прошли с ним довольно далеко, он вел нас с факелом куда-то в подземелье. Это было удивительное путешествие! Я не должен рассказывать даже дневнику… И все-таки. В одной из ниш пещеры старик показал нам круглые белые шары, они светились изнутри. Затем… Мы перешли в другое ответвление пещеры. И старик умертвил себя на наших глазах. Умер в одно мгновение, я даже не успел сообразить. Лишь позже мне объяснили, что это был ритуал перехода в иное пространство. Акундьо занял его место. Теперь он – хранитель пещеры. И останется им еще пять лет.