Строй рыцарей расступился, и из‑за их могучих спин выехал всадник с линялым соколом[13] на руке. Вышколенный белый конь под ним, один из тех, который за неимоверные деньги был куплен во время походов в Левант, рыл землю копытом и фыркал, широко раздувая ноздри. Вторая рука всадника поигрывала изящной уздечкой чеканного золота, украшенной самоцветными каменьями.

Самого беглого из самых беглых взглядов на котту, вышитую тремя золотыми леопардами, было достаточно, чтобы понять, что перед нами. обретается Его Высочество принц Джон Плантагенет во всей своей красе.

Надо отдать должное, он действительно был красив. В нем не чувствовалось львиной силы его брата, однако прозвище “Да и Нет”, присвоенное Ричарду Бертраном де Борном[14], в случае с его высокородным братом Джоном звучало бы как “Не исключено, что и может быть”. Спокойно‑вежливая улыбка на губах принца не выражала ничего, кроме равнодушной учтивости, но холодные серые глаза с легким удивлением следили за участниками мизансцены.

Шериф пришпорил коня и, подъехав к принцу, что‑то возбужденно зашептал ему на ухо. Его Высочество внимательно выслушал блюстителя порядка и, усмехнувшись, посмотрел на меня.

– Вы и есть тот самый Вальдар Камдил, спаситель нашего брата и короля? – Голос принца был столь радушен, а лицо просияло такой радостью, что всякому стороннему наблюдателю показалось бы, что сбылась самая заветная мечта Его Высочества.

Я не был сторонним наблюдателем и поэтому догадался, что означает сия улыбка на самом деле.

Я почтительно поклонился:

– К вашим услугам, мессир!

– О, что вы! Это я к вашим услугам! Друг моего брата – мой друг!

Мой полувенценосный собеседник повернулся к своей свите, спрашивая:

– Не правда Ли, друзья мои?

Свита с нескрываемым удивлением моментально согласилась.

– Однако, – продолжил он, – что это вы сделали с бедным Хайсборном?

– Бедняга ранен и потерял сознание при падении с коня.

– Печальное известие. Однако надеюсь, что раны не слишком тяжелы и в скором времени сэр Кай вновь будет с нами. Право же, он очень славный юноша. Уверен, что вы еще близко подружитесь. Знаете, он так ненавидит Робин Гуда и его разбойников! Этот дерзкий негодяй убил его старшего брата. Простите несчастного сэра Кая, он, видимо, сгоряча принял вас за сообщника лесных бандитов.

– Вот уж, право, не думал, что напоминаю джентльмена с большой дороги.

– О нет, что вы! Но вот тот человек, который стоит подле вас, сжимая лук, – это Вилли Статли. Его персона мне хорошо известна.

– Эти люди спасли жизнь мне и моим спутникам, а потому было бы вопиющим нарушением законов рыцарства не вступиться за них.

В моей голове родился план, настолько абсурдный, что вполне подходил к данной ситуации:

– Однако, если вы, господин шериф, утверждаете, что они разбойники, я… объявляю их своими пленниками.

Мои проводники всполошились, снова изготовившись к бою. Лишь шепот Лиса и Виконта, бросившихся разоружать их, заставил вольных стрелков сложить оружие. Но расставались они с ним с явной неохотой.

– Вот истинно рыцарское решение! Браво, сэр Вальдар! Они – ваши пленники, и вы вольны делать с ними все, что вам заблагорассудится.

Принц Джон, казалось, пришел в неописуемый восторг от столь простого и элегантного решения.

– Клянусь, если вы даже решите отпустить их на все четыре стороны, я велю не препятствовать вам в этом.

Я мысленно усмехнулся: “В такие ловушки мы не попадаемся”. Головы отпущенных мною разбойников уже через час не стоили бы и пенса за штуку.