— Сказал же, хотел сделать тебе приятно.

— Чем?! Я живу в деревне! Ты хотел удивить меня ромашками и васильками? Твои городские фифы может быть оценили бы столь неожиданный сюрприз. По мне это — жратва для скотины.

И вот после ее слов мне реально стало обидно. Какая же всё-таки сука, эта Наташка. Разве дело в том, кто и как относится к цветам? Я раз в жизни решил реально, типа, поухаживать за девкой. Не просто «проходи, ложись, здравствуй», как было всегда, а, можно сказать, по-человечески. И что? Сам же идиотом и выгляжу. Да на хрен пошла, в конце концов. Вернусь из этой чу́дной поездки, пойду к Лидочке в гости. Нормальная телка. Адекватная. Без всяких вот этих дебильных понтов. Ах, я не такая… Все «такие». Просто кое-кто слишком до хрена из себя строит.

Я не стал больше ничего Наташке объяснять. Просто молча пялился на дорогу, надеясь уже побыстрее оказаться в Воробьевке.

Наташка, правда, теперь наоборот не замолкала. Сначала объясняла мне специфику поведения быка в стрессовой ситуации вообще, и конкретно этого, сидоровского, в частности. Мол, он бы меня вообще не тронул, потому что от природы характер имеет спокойный, уравновешенный. Но когда я его разозлил, он среагировал определенным образом. Короче, сам во всем виноват. Хорошо. Пусть так. Спорить не стал. Хотя мысленно снова подумал о том, что все, все без исключения в чертовых Зеленухах двинутые на голову. Куры, козы, быки, гуси, люди. Все. Надо сейчас правильно оценить ситуацию с бывшим товарищем председателя, и если она, эта ситуация, более выгодная, то мутить матч так, как мне удобно, потом быстрее запускать производство и валить. Валить подальше от этого места. Пока сам умом тут не тронулся.

Глава 24

До Воробьевки мы добрались, в принципе, быстро. Как и говорил председатель. Причем, всю оставшуюся дорогу я молчал, разглядывая исключительно лобовое стекло автомобиля перед собой. Зато Наташку наоборот со страшной силой пёрло на разговоры. Она трепалась без перерыва. Сначала расспрашивала меня о чем-то, типа, детство, школа и всякая подобная лабуда, но в ответ получала сухое «да» или «нет». Это не было обраткой. Типа, на зло. На самом деле отсутствовало желание разговаривать. Да и что я мог бы ей рассказать? Про элитный лицей, где учатся дети таких же родителей, как мои? Про пьянки и тусовки в элитных клубах? Про гонки на спортивных тачках? Про тех телок, которые прошли через мою койку? Про поездки за границу и дорогие отели? Очень сомневаюсь, что к подобному повествованию Наташка отнеслась бы адекватно. Точно приняла бы за психа.

Потом она сама начала рассказывать различные истории из своей жизни. В основном, фигурировали, конечно же, Зеленухи. Правда, ни в каком сюжете не упоминалось имя Федор. Но я упорно молчал, всячески демонстрируя безразличие. Как там в песне? А все, все, все все… Надо было раньше говорить о том, о сем. Теперь, идите лесом, милая фея. Вы нам больше не интересны.

Вот правда, этих баб хрен поймёшь. Не зря есть мнение, пока бегаешь за девкой, чего-то там стараешься, то ей все это не интересно. Она — королева. Как только включаешь игнор, сама начинает цепляться, будто репей. Извращенки. Отвечаю. Прямо какая-то природная тяга к мазохизму.

Но при этом, даже не глядя на Наташку, а я вообще старался даже не поворачивать головы в ее сторону, вполне ощущал интерес от самой девчонки. Она периодически задерживалась взглядом на моем голом торсе. Учитывая случившуюся встречу с быком, он, торс, что вполне логично, был голый. Футболка осталась на поле битвы законным трофеем бычары. Как я в таком виде пойду на деловую встречу, не понятно. В принципе, мне по фигу. И не такое бывало. Не знаю, как отнесётся неведомый пока ещё Дмитрий Алексеевич.