Абсолютно, между прочим, на то время гражданский человек, всего-навсего отставной капитан, выпнутый в начале девяностых из армии без пенсии и добрых слов вдогонку. Проходящий сборы офицеров запаса исключительно вместе с бывшим командиром и по его просьбе.

— Там везде датчики, Боксер — отозвался тот. — Просто так не войдем, придется подождать.

— Чего, интересно? — лениво полюбопытствовал тот.

— Не чего, а кого… — прижал ладонь к уху, поправляя наушник. — Да.

— Командир, это Тихий… — прошелестело в ухе. — Двое идут в нашу сторону, оба в форме и совсем бухие. Перехватить?

— И не думай.

— Понял.

— Ну, вот, Вова… — командир группы подполковник Волков зябко повел плечами… — Ты спрашивал, чего мы ждем. Смотри и слушай.

…Двое в камуфлированной форме, трогательно поддерживая друг друга, вернее, цепляясь друг за друга, прошли в десятке метров от того места, где залегли Бегемот с Боксером. Никого и ничего, конечно же, не заметив. Военным было очень хорошо, поэтому они пели негромко, как им самим казалось, зато с большим чувством. К пению немедленно присоединились собаки во дворах, кое-где в окнах зажегся свет.

Волков тихонько хмыкнул.

— Ты что?

— Здорово горланят, как тот мужик в Средней Азии, помнишь? Думаю, даже громче.

— Ну, их же двое.

— Точно, — постучал ногтем по микрофону: — приготовиться, работаем по команде.

Парочка подошла к тому самому дому и остановилась у ворот. Один из исполнителей заботливо прислонил товарища к забору (тот бессильно сполз по нему на землю), разбежался и со всей дури приложился пудовым армейским башмаком к железным воротам, а потом заорал дурным голосом, как может голосить только в три доски ужравшийся россиянин:

— Алле, гараж, бля! Есть живые? Сорок пять секунд па-а-адъем!

И невдомек ему было, пьяному дураку, что его собственная и собутыльника жизни не стоили в тот момент и рубля в пересчете на демократические цены конца девяностых. Они оба уже давно были бы трупами, если… Правильно, если не перебудили бы своими песнями и плясками половину улицы. Правильно говорят, что дуракам и пьяницам везет, хотя любому везению приходит конец.

Дежуривший во дворе джигит, перекинулся парой фраз с напарником, прислонил автомат к стене, открыл калитку и вышел наружу, держа руку с ножом за спиной.

— Тебе чего, брат? — ласково спросил он, глядя на собеседника сверху вниз, потому что был его почти на голову выше.

— Не брат ты мне… — сурово отозвался тот, громко икнул, пошатнулся и взялся рукой за стену.

Джигит повел носом: так и есть, от незваных гостей разило водкой, как будто они не только отведали ее, как минимум, по ведру, но и прополоскали в ней форму.

— Девки есть? — сурово спросил воин. Изнутри дома что-то прокричали.

— Слышь, нерусский, — опять пошатнулся… — Я поссу, а ты ему, — он указал на лежащего, — помоги… — и принялся возиться в ширинке.

Наружу вышел еще один человек, чуть мельче напарника, но все равно гораздо массивнее каждого из гостей.

— Начали! — скомандовал Волков, и началось.

Тут же, к слову сказать, и закончилось. Оба стража у ворот покинули этот прекрасный мир, даже не успев удивиться быстроте произошедшего. Охрану Сирийца перебили, а его самого захватили вполне живым, только слегка поцарапанным.

В Москву группа Волкова и эти двое из ларца возвращались одним бортом, в полете и познакомились.