|
Но что он делает потом? Методично расстреливает насмерть перепуганных женщин. Зачем? Ведь грабитель в маске, а женщины в таком состоянии, что вряд ли могли оказать сопротивление. Но их расстреляли. Я настаиваю, это была именно казнь. Никто из семьи не должен был остаться в живых. Оттого я и решил обратиться к вам. Полиция идет не по тому пути, вот и нет никаких результатов.
– Но вы ведь делились с ними своими соображениями? – Конечно. Единственное, чего я смог добиться: они предоставили Надюше охрану. – Но теперь ее сняли, – вновь вмешался Вербицкий. – Поэтому мы считаем: она в большой опасности. – Несчастная девочка, – покивал Сергей Борисович. – Такое пережить… Боюсь, что на этом ее беды не закончатся. Конечно, мы о ней позаботимся, но главное – как можно скорее найти этого негодяя. Пока он разгуливает на свободе… – Ваши доводы меня убедили, – кивнул Бергман. – И у кого, по-вашему, был повод безжалостно расправиться со всей семьей? – Ну… – Аллилуев пожал плечами. – Мне сложно ответить на этот вопрос. Но кое-какие предположения, конечно, есть… Мотивом могла послужить элементарная зависть. Натан – человек успешный, его картины висят в лучших музеях мира, а в их среде такого не прощают. Вы не представляете, какой травле он подвергался… – А расстреливать успешных людей в их среде тоже принято? – хмыкнул Волошин, чем немедленно привлек к себе внимание. – Я не думаю, что кто-то из его коллег сам, своими руками… – довольно путано начал Сергей Борисович, с полминуты разглядывая Воина. – Но поспособствовать могли. Например, сообщив кому надо о деньгах. И посоветовав избавиться от хозяев. Думаете, такое невозможно? Бергман кивнул, вроде бы соглашаясь, и спросил: – Откуда крупная сумма в доме? Или для Лотмана это норма? – Нет, конечно, нет. Он состоятельный человек, но деньги предпочитал хранить в банке. У Натана богатейшая коллекция живописи. Как любой коллекционер, он что-то покупает, что-то продает… Накануне он продал картину, кого-то из русских художников. Не самого знаменитого… – Но на кучу бабок она потянула, – влез Волошин. – Вот именно, – кивнул Аллилуев. – А почему вдруг наличными? Этот вопрос Сергея Борисовича смутил. – Не знаю. Возможно, так было удобней покупателю. – Или он светиться не хотел, – добавил Вадим. А вслед за ним и Димка вставил слово: – Или налог платить не желал. Аллилуев вдруг занервничал: – Послушайте, я знал Натана двадцать лет и… – Мои друзья правы, – мягко перебил его Бергман. – В ходе расследования может выясниться нечто такое, что покажется вам весьма неприятным. Это первое. И второе, если вы хотите, чтобы мы нашли убийцу, вам следует быть предельно откровенным. – Поверьте, о его делах я мало что знаю. Я человек простой, и вся эта живопись… Вот рыбалка – это мое. И Натан был отменный рыбак. На этой почве мы и познакомились. |
