Словом: яркий представитель местной бизнес-знати. Я бы сказала: этакий импозантыш.

Он не отходил от меня весь вечер, окучивал со всем старанием — шутил, веселил, ухаживал и набился лично доставить даму домой, пообещав моим друзьям мою полную целостность и сохранность.

Он произвел на меня довольно неплохое впечатление, по крайней мере, отрицательных эмоций я не испытала.

Но на следующий день началось нечто невообразимое — господин Андреев решил за мной ухаживать в неком весьма скоропалительном темпе и откровенно навязчивом формате.

Проще говоря, он попросту не давал мне прохода.

Поначалу это меня веселило, и я, что притворяться, не без удовольствия принимала некоторые его знаки внимания — например, он взялся показать мне все лучшие и интереснейшие места области. Мы ездили в какой-то отдаленный монастырь с моими и его друзьями, отдыхали в невероятно навороченных класса лакшери пансионатах и частных домах отдыха с конными прогулками и экскурсиями по природным красотам края.

Посещали все значимые мероприятия, и Аркадий познакомил меня со всеми начальниками вплоть до губернатора.

Галереи, выставки, театры, закрытые ВИП-мероприятия, чьи-то дни рождения, постоянно не прекращая попыток всучить мне какие-то подарки и немыслимые букеты.

В первую же неделю столь активного ухаживания у нас состоялся серьезный разговор. Аркадий пригласил меня в ресторан и преподнес букет алых роз что-то около штук сорока, наверное, а когда мы устроились за столом, протянул бархатную коробочку, в которой лежал, посверкивая мелкими бриллиантиками, прекрасный браслет белого золота.

— Я обратил внимание на твое необыкновенное интересное кольцо, с которым ты не расстаешься, и решил, что эта безделушка подойдет к нему, — сопроводил он свой подарок речью.

Браслетом я полюбовалась, удовлетворив свои эстетические вкусы, медленно закрыла крышку коробочки и протянула обратно.

— Аркадий, чтобы между нами больше не возникало недоразумений по этому поводу, должна поставить тебя в известность: я не принимаю подарков от чужих мужчин. А мертвые срезанные цветы не люблю, — кивнула я на розовую клумбу в высокой вычурной вазе, которую поставил официант. — Так же, как не принимаю и отвергаю презенты в виде растений в горшках.

— Но я же не чужой тебе мужчина, — настаивал господин Андреев, — ты же понимаешь, что очень мне нравишься, и даже больше, чем нравишься, я ухаживаю за тобой, мне доставляет особое удовольствие баловать тебя подарками.

— Вынуждена тебе в этом удовольствии отказать, подарки я принимаю только от родных и близких. Без исключений. И в данный момент, Аркадий, ты мне все же чужой человек.

— Я именно об этом и хотел поговорить, — ухватился за мои слова он, и я с некой досадой уже понимала, что дальше последует, и, как водится, не ошиблась. — Давай исправим эту оплошность, и я перестану быть тебе посторонним. Я хотел бы, чтобы ты вышла за меня замуж.

— Это несерьезно, — расстроилась я как-то даже чересчур. — Я практически тебя не знаю.

— А мы это исправим. Я намерен находиться с тобой рядом, постараюсь рассказать о себе все и сделать так, чтобы ты меня получше узнала.

— Давай начнем с первого пункта, — предложила я, — получше узнаем друг друга.

Он понял это предложение чисто в мужском однозначном ключе, пришлось доходчиво растолковывать, что спать с ним я пока не намерена.

Но его напор был неослабевающе сильным. Вскорости, я и не успела понять как, но он умудрился меня уговорить и поехал вместе со мной знакомиться с бабушкой в Рощино.

Вообще-то это была большая ошибка Аркаши. Надо знать мою бабушку!

Это совершенно уникальная дама.