В коридоре послышался шум.

– Идут! – вскричал князь и быстро запер двери спальни. – Не иначе нас здесь ждали!

– Не может быть! Никто того знать не мог. Мы быстро сию авантюру придумали.

– Хорошо если так, Степан. Тогда шанс у нас есть.

Соколов быстро задул свечу, и комната погрузилась во мрак. В двери постучали. Причем стук был властный и громкий. Слуги так в комнату барина не стучат.

– Откройте двери, господин Михайловский! Сие урядник второй полицейской части Щепотьев Данила! Господин Михайловский! Ваше благородие!

– Барин! Что там? Это я ваш камердинер Петрушка. Барин!

– Барин!

Послышались и иные голоса, по которым стало понятно, что там не менее десяти человек.

– Двери дубовые, добротные, – прошептал Цицианов. – Такие в раз не вышибут.

– Но нам куда деваться? Не в шкаф же залазить? А прорваться в коридоре не сможем. Там полно людей.

– Кто бы сомневался. Для нас с тобой, Степан, сию засаду устроили. И от Михайловского избавились и нас запачкали в дерьме. Остается окно для побега.

– Думаешь, там нет никого? Они не дураки, князь. Если ждали нас, то весь парк наверняка в полицейских постах. Их там что грибов. Сам в юстиц-коллегии не первый год.

– Но что делать? Если они нас схватят, то добра не жди. Труп нашего врага здесь. И мы в его доме в ночное время. Больше того в его спальне! Чуешь, чем пахнет?

– Острогом. А то и каторгой.

– Ежели не эшафотом. Сам, поди, знаешь, как у нас разбираются.

За дверью решили преграду, ограждающую вход в комнату надворного советника Михайловского высадить. Послышались удары.

– У меня пистолет и нож, – произнес князь.

– У меня два пистолета, но применять оружие мы не можем. Мы не убийцы, князь Дмитрий. Мы сделаем умнее!

– Это как?

Соколов бросился к большому шкафу и открыл дверцу. Затем снова прикрыл её, но так, чтобы оттуда торчал кусок белой рубашки. А у самого шкафа он бросил свою мужицкую шапку, что одел для маскировки.

– Ты что делаешь, Степан? – Цицианов подумал, что Соколов сошел с ума.

– Мы с тобой в мужицких портах и армяках. Становись за штору справа. А я стану слева.

– Но нас там найдут.

Двери страшно затрещали.

– Они бросятся сперва к шкафу. Но мы с тобой, когда комната народом наполниться выйдем и присоединимся к толпе.

Больше говорить и согласовывать план действий времени не было. Двери были готовы соскочить с петель. Цицианов оказался не прав. Полицейский урядник был сильнее мореного дуба.

В следующее мгновение весь косяк был выдавлен и с грохотом повалился в комнату. Одновременно с ним в комнату влетел урядник и три полицейских чина с факелами. За ними ринулись слуги.

Урядник бросился к мертвецу.

– Убийство! – заголосил он.

– Батюшки! – запричитала старая баба, где-то в коридоре. – Барина-батюшку убивцы порешили!

За ней завыли девки, также из коридора, ибо в комнату они войти не решились.

– А супостаты-то где? – закричал кто-то из слуг. – Убивцы выйтить не могли. Под окнами мужики с рогатинами стоят.

– Может здеся где схоронились!

– Вон шапка у шкапа! – заорал один полицейский с факелом. – Мужичья шапка.

– Точно не нашенская шапка! – подтвердил один из слуг.

– У барина такой отродясь не было.

– Убивца-то шапка!

– Здеся душегуб! Стерегись, мужики!

Они приблизить к шкафу толпой и в этот момент кто-то заметил торчащий из двери уголок рубашки.

– Братцы! Да здеся они! В шкапе схоронились супостаты!

Соколов понял, что наступил момент и выскочил из-за шторы.