— А твоя мать? — спросила Тереса Франека. — Может, она что-то знала?

— Нет, отец ей ни словечка не промолвил на этот счет, говорил только со мной с глазу на глаз. Мама скончалась десять лет назад.

— А о каких хуторах и мельницах шла речь? — вдруг заинтересовалась мамуля.

— Не знаю. Не наши, это точно. Но помню — до войны отец был управляющим каким-то крупным хозяйством. И старшего сына, моего брата, приспособил к этому, того никогда дома не было, все в отъезде был, отцу помогал, за чужим хозяйством присматривал. А после войны чужого уже не было, это я помню, отец занимался только своим. Должно быть, национализировали как раз то, чужое. А больше я ничего не знаю.

Отделившись от косяка, Франтишек Влукневский подошел к стулу и с удовольствием уселся. По лицу хозяина было видно, что он очень доволен — сбросил тяжесть с сердца, облегчил душу, передав проблему нам, и теперь совесть его чиста.

— И, зная все это, ты ждал, пока мы не появимся? — недоверчиво спросила Люцина.

— А что мне оставалось делать? — пожал плечами Франек. — Я понятия не имел, где вы и что с вами делается. После смерти отца мать написала письмо в Тарчин, но письмо вернулось с припиской «адресат выбыл в неизвестном направлении». О том, что вы вообще существуете, я узнал только от того самого покойника. Не обращаться же мне в милицию с таким делом…

— Не обращаться! — подхватила Тереса. — В милицию лучше вообще ни с чем не обращаться. А тут тем более — дело семейное, сами разберемся. Вот тут на месте и разберемся.

— Да, кстати! — вспомнила мамуля. — Мы сюда собирались приехать еще раньше, до трупа. Франек, есть здесь какой колодец?

— Ну вот, начинается! — фыркнула Люцина.

— Колодец? — удивился Франек.

— Колодец! — настаивала мамуля. — Должен же быть тут у тебя какой-нибудь колодец. Откуда ты воду берешь?

— Ну есть колодец. Точнее, скважина. Воду поднимает электрический насос, гонит в бак. Я провел трубы, так что колодца нет, есть только краны. А если вам так нужен колодец, то у соседей есть.

— Не нужны нам соседские, на твоем участке был колодец, я же помню. Что с ним стало?

— Засыпали его. Два верхних кольца я вынул, остальное так и засыпали.

— Нет, не тот. Раз кольца, значит — колодец не старый. Должен быть совсем старый, когда еще без колец строили. Не помнишь, где был колодец твоего деда?

Остановить мамулю уже было невозможно, мы махнули на нее рукой и лишь молча слушали. Франек не понимал, в чем дело, но честно старался ответить на расспросы пожилой родственницы.

— Дедушкин колодец был у вон того старого дома. В том доме он жил, этот еще не был построен. А уж если вас интересуют дедовы колодцы, то их было два. Один совсем старый, другой поновее. Старый, доставшийся деду еще от его деда, засыпали еще когда дед не был дедом, в дни его молодости, и выкопали новый. Тот долго служил, уже перед самой войной отец зачем-то вырыл новый колодец, тот самый, с бетонными кольцами. Не понятно зачем, в старом колодце было достаточно воды. И хорошая была вода.

— Вот видите! — с торжеством вскричала мамуля.

— Что «видите»? — огрызнулась Тереса. — Ты думаешь, если колодец наших предков, то там обязательно должны лежать сокровища?

— Не обязательно, но могут лежать.

Тетя Ядя закончила менять пленку в своем фотоаппарате и подняла голову:

— Покоя не дакгг вам сокровища в колодцах.