— Многие достойные мальчишки мечтали ее занять. Некоторым из них было по шестнадцать лет и даже больше. Весьма желанная должность, — повторил он.
Гарет знал, что это действительно так. Родители и даже няня без конца твердили те же слова, пока они не вошли ему в плоть подобно саже, въевшейся в ладони кузнеца. Мальчик для битья был обязан принимать на себя наказания за провинности принца, ибо принца — избранника богов — не могли касаться руки рассерженных смертных. Мальчик для битья являлся также товарищем юного принца по играм и забавам и вместе с ним учился. Поскольку мальчик для битья рос бок о бок с королевским отпрыском, и сам мальчик, и его семья извлекали из этого немало преимуществ.
Знал Гарет и о том, что не заслужил такой чести. Его отец хотя и был знатного происхождения, но не имел высокого положения. Но его мать была фрейлиной королевы. Рождение Гарета в одну ночь с принцем — это и только это стало причиной выбора.
Ее величество королева происходила из Дункарги — королевства, лежавшего к западу от Виннингэля. Жители Дункарги верили, будто звезды влияют на их жизнь. Из многочисленных отцовских рассказов Гарет знал, что это — полнейшая чепуха. Ну как могут бесконечно далекие, холодные, сверкающие предметы размером не более мошки влиять на судьбы людей? Однако родители Гарета поспешили обратить веру королевы Эмилии в звезды себе на пользу.
Узнав о поисках мальчика для битья, мать Гарета намекнула королеве, что только ребенок, родившийся под одними звездами с принцем, может считаться достойным делить судьбу с его высочеством. Королева клюнула на приманку родителей Гарета и позвала королевского астролога, привезенного ею из Дункарги. Астролог поиграл пальцами в мешочке с золотыми, врученном ему отцом Гарета, и торжественно объявил, что так оно и есть. И потому Гарет, будучи единственным ребенком благородного происхождения, родившимся одновременно с принцем (отец для большей уверенности проверил это), оказался избранным.
Теперь, в возрасте девяти лет, Гарету предстояло занять свое место при дворе и начать исполнение новых обязанностей, то есть — нести на себе бремя наказаний за провинности принца. Пока камергер вел его по дворцу, Гарет вспомнил историю, часто повторяемую его матерью... Королева, узнав, что одна из ее фрейлин тоже беременна и вот-вот родит, приказала связать ей ноги, дабы ни один ребенок ни в чем не опередил ее собственного. К счастью, у матери Гарета прекратились родовые схватки; вероятно, от испуга. В противном случае Гарет не шел бы сейчас по залам и коридорам дворца. После появления принца на свет схватки возобновились. Через три часа родился Гарет. Его первые крики потонули в залпах салюта по случаю рождения принца.
В ту же ночь мать Гарета вручила сына заботам кормилицы, чтобы самой, едва оправившись после родов, вернуться к обязанностям фрейлины. Мальчик рос в загородном поместье отца, где его воспитанием занимались преимущественно слуги. Они по собственной прихоти то баловали его, то начисто забывали о нем.
Гарету шел четвертый год, когда родители в один из своих редких приездов в поместье с ужасом обнаружили, что их ребенок избалован и испорчен и вдобавок растет маленьким буяном, грязным и невежественным, как любой его одногодок из крестьянской семьи. Отец Гарета послал за своей бывшей няней, которая давно покинула их дом, чтобы помогать мужу в прядении тканей. К этому времени она овдовела. Женщина была рада передать дело в руки взрослых сыновей и снова вернуться в дом знати.
Няня взялась за Гарета и стала учить его чтению и письму. Помимо этого, она учила мальчика хорошим манерам, чтобы потом он смог занять свое место при дворе. В эту минуту Гарет скучал по няне больше, чем по родителям.
— Ты умеешь молиться, Гарет? — вдруг спросил камергер.
— Да, конечно, мой господин, — тихо ответил Гарет, и это были первые слова, произнесенные им во дворце. |