– Дура.

– Что?

– К тому же глухая и пьяная.

– Да п-пошел ты…

Мы одеваемся молча. Не гладя друг на друга, и больше не касаясь словом. Мой бюстгальтер безнадежно испорчен, и я бросаю его в мусорное ведро, уже не надеясь отыскать в том бедламе, что мы с Рыжим устроили, вихрем пройдясь по его рабочему кабинету, нижнюю часть своего белья. Натягиваю одежду и обещаюсь себе тотчас же убраться в общагу, едва переступлю порог этого чертового клуба, хозяин которого умеет не только удовлетворять женщину, не хуже Казановы, но и читать мысли, как долбанный Калиостро.

– Я сам отвезу тебя. Черта с два ты поедешь со своим хлыщем на его спортбайке.

– Попробуй, помешай мне.

– Сомневаешься?

– А ты нет?

– Нет, – твердо отвечает Рыжий, открывает дверь, чтобы выпустить меня в полутемный коридор, шагает следом… а уже через секунду, резко обернувшись, рушится у стены, как подкошенный, сраженный в висок точным ударом кулака. На моих глазах теряя сознание от удара головой о дубовый косяк двери…

– Медвед! Ты… Ты… С ума сошел?!

Мишка пьяно шатается, и даже сотворенная им подлость не приводит парня в чувство.

– Вот и поговорили. Ну и сука ты, Танька. Не хотел вам мешать. Тебе хоть понравилось? – хищно скалится, смерив меня брезгливым взглядом, намекая на мою шалавную сущность, а мне плевать. Я не успеваю подумать, как заряжаю Медведеву кулаком в ухо.

– Еще как! Придурок чертов! Ты что натворил?! – ошалело кричу и тут же командую, вталкивая его – оторопевшего – за рукав в кабинет. – Быстро! Звони в скорую! Если ты его убил, я тебя сама без суда линчую! Ну! Чего пьяным бараном встал? Живо звони, кому говорят!

– Тань…

– Потом, Медвед! Все потом! А сейчас звони!

Мишка уходит, я падаю на колени возле Рыжего и всматриваюсь в его лицо. Протянув ладони, осторожно ощупываю голову…

Нет, вроде бы крови нет, но мало ли о чем это может говорить? Я ничего не смыслю в оказании первой помощи, парень без сознания, и, чувствуя, как под моими пальцами опухает висок, наливается гематомой бровь и верхнее веко, я понимаю сердцем, что такое липкий страх и вина.

– Ммм, голова… Кажется, меня сейчас вырвет.

– Не вздумай подниматься! Если у тебя сотрясение мозга, тебе нужна профессиональная помощь! Слы… слышишь?

Но как только я подхватываю Бампера под плечи, осторожно опуская его голову к себе на колени, он снова теряет сознание.

Когда проходит долгие полминуты, а он все так же молчит, кажется, я реву.

– Чертов слабак! Ну, давай уже, блевани, что ли! Или я тебя сейчас сама так растрясу, что мало не покажется!

* * *

– Девушка, шли бы вы домой, а? Время – почти восемь утра, через двадцать минут я сдам дежурство непосредственно лечащему врачу. Уверен: после осмотра пациента он скажет вам все то же самое! Все будет хорошо, не переживайте! Повреждений костей черепа нет, внутричерепного кровотечения нет, утраты памяти нет, реакция на раздражители присутствует… Да, с учетом клинической картины случившегося, но присутствует! А как вы хотели? Сотрясение мозга – это вам не шутки! Травмы – дело серьезное! Так что на ближайшие три дня ваш парень – наш пациент! Мы таких молодцов здесь в травматологии пачками штопаем и латаем каждый день! Ничего, справимся!

– А…

– Консультация невролога, обезболивающее, успокоительное, покой и сон.