— За первой попавшейся красивой, — без тени смущения поправила она, — но это не столь важно. Не захотела бы — не сидела сейчас рядом. — Она потянулась не хуже кошки, провоцируя погладить, что с удовольствием он и сделал по гладкой коже спины. — Я взрослая женщина, — без гнева оттолкнула ставшие излишне назойливыми руки, — повидавшая вблизи очень разные вещи, из которых проститутки не самое ужасное. Не стану держать мужчину силой. Зачем мне, такой, достаточно гордости? Чтоб не ползать на коленях, упрашивая, или ломать его волю колдовством. Потому отпускаю без сомнений. Женись.

— Вот так, — растерянно сказал он.

— Ты все равно рано или поздно вернешься, — заверила убежденно.

И дело не в горячей крови, как наверняка подумал глупый мужчина. Не настолько она наивна, чтобы верить, будто первая у него или белые обязательно лишены темперамента. О, и в богатых, и в бедных домах иной раз кипят жуткие страсти. Кому, как не акушерке или женскому врачу, о них знать. С ней иногда специально или случайно делились крайне сомнительными вещами. Измены в среде дворянства случаются сплошь и рядом. Иные бравируют этим: ведь в Париже такое поведение в порядке вещей и не иметь любовницы или любовника — давать повод для смешков и подозрений. По слухам, бывает, имеют официальную, лишь бы не косились. Но случается и любовь, причем самая удивительная. Подменить явно черного ребенка — ну, бывает. Но герцогиня, выпрашивающая милости у собственного конюха…

Глава 10

Свадебные хлопоты

— Угодно ли вам условиться о встрече? — надменным тоном потребовал впервые в жизни встреченный одетый по последней европейской моде субъект, загородивший нахально дорогу.

— Не имею причины общаться с незнакомцами, — любезно ответил я. — Тем более принимать от них сомнительные приглашения.

Период ухаживаний фактически свелся к обмену несколькими записками и двумя визитами на плантацию Харрингтонов. Но поскольку объявить о будущей свадьбе после последнего разговора с подписанием финансовых документов пришлось публично, нечто в этом роде я ждал. Правда, не в данном исполнении. Господин отнюдь не походил на поклонника Элизабет. Крепкий, хорошо за тридцать, с неприятным прищуром. И двигался красиво. Тренированный тип. Боевая шпага на боку.

Хм… Мода изменилась в Европе, а в колониях даже дворяне редко носили короткие штаны и белые чулки. Все перешли на более удобные брюки. Соответственно и клинок на боку имелся практически у одних немногочисленных офицеров, согласно форменным требованиям. Фехтовальщик, скорее всего, бретер и показывает это всем, не стесняясь.

— Я — Генри Джеймс! — гордо заявил щеголь.

Я наморщил лоб, изображая глубокие раздумья. Почему бы и не позабавиться, раз уж выбор отсутствует.

— Генри Джеймс… Не помню среди воевавших с индейцами…

Тут сзади подлетел встревоженный Глэн, знакомо сопя. Не надо оборачиваться, сразу слышно.

— Он убил на дуэли двенадцать человек, — прошептал на ухо. — Это только всем известные. Говорят, были и другие. В спину.

Все-то мой советник знает. Одного не понимает: повернуться и уйти нельзя. Репутацию добывают годами, рушится — мгновенно.

— Джеймс… Ага, — произнес я для всех достаточно громко, — распространенная фамилия. Знавал я одного Джеймса. Мелкий воришка, не способный ни на какую серьезную задумку. Дешевка. Не ваш родственник? Тогда вынужден отклонить любезное приглашение. Дерутся на дуэли исключительно с равными.

— Молокосос! — аж зашипел он — видать, намек не понравился.