— Готовы по призыву встать в ряды милиции округа Мичиган, — закончил он речь мощным аргументом.

Миссии в Квебеке находились под патронатом иезуитов, последователей фра Джованни Баймонте, автора теории «равенства через братство». Они не навязывали свои идеи насильно и не смотрели свысока, старались понять мысли, чувства и привычки своих собеседников, принимая их как есть, готовя к «просветлению». Разговоры на этот счет ходили самые разные. Протестанты католиков по определению любить не могли. Судя по происходящему, результат был, и весомый. Не просто молиться, а перенять образ жизни. Поваленный со своим семейством все же в наших краях единственный в своем роде. А оно вон как. На севере целая толпа ничуть не хуже. И это очень важная информация. Вопреки представлениям здешних колонистов, часть индейцев может составить конкуренцию и в крестьянском труде, и в ремесле. И в том явно огромная заслуга иезуитов.

— Стандартный участок в сто шестьдесят акров на каждого главу семьи, — решившись, предложил я.

— На каждого мужчину старше шестнадцати лет, — впервые подал голос один из воинов. Говорил он с заметным акцентом, но не запинался и слов не подыскивал. Не удивлюсь, если и в школу ходил.

А вот его предложение — еще одна неожиданная замечательная идея. Прекрасный способ записать кучу родственников и потом продать удачное местечко более заинтересованным.

— При условии постоянного проживания в течение пяти лет, — дополнил я, — выплаты взноса за регистрацию в качестве гражданина округа и владельца земли, а также всех королевских налогов. Вообще одинаковые права и обязанности, включая участие в боевых действиях и общественные работы.

— Делить участки станем по жребию.

— Хозяин обязан поставить постоянный дом и в нем жить.

— Двенадцать на четырнадцать футов, как сказано в законе Квебека и в Мичигане, — внес уточнение Поваленное Дерево.

— Конечно. Значит, договорились?

— Осталось лишь выяснить, куда пойдем убивать ирокезов. Паскуале, — старик показал на стоящего за левым плечом воина для пущей доходчивости — ах да, они же крещеные и имеют обычные имена, — предлагает западное побережье озера Эри. Андре, — жест в сторону правого, — хорошо знает устье реки Моми. Там нас не ждут, а пройдем по воде — и вовсе можно проскочить незамеченными…

Пушки вновь ударили, круша стену. Бухнула и мортира в очередной раз, перекинув тяжело рванувшую бомбу через ограду. Попадание сопровождалось криками внутри городка. Кого-то там крепко приложило. Никогда прежде не бывал в здешних местах, но по мне любые леса одинаковы. Все знакомо до безобразия, будто и не отлучался из старого доброго Де-Труа. С Англией, конечно, ни малейшего сходства, несмотря на наличие четко очерченных возделываемых полей.

Отец Винсенто, перебирая четки, невозмутимо продолжил беседу:

— Разница между южноамериканскими и здешними туземцами огромна. Тамошние давно работают на земле и привыкли подчиняться местным касикам. Для многих после Конкисты и разницы первоначально никакой не существовало. Ну сменился хозяин поместья, и что?..

На нормального священника этот странный тип походил очень слабо. Разве наличием выбритой макушки на голове. Даже одет не в рясу, как положено. Издалека от обычного индейца не отличить. Да и вблизи, кроме черт лица, мало что напоминает о европейском происхождении. Кожа бронзовая от загара, темная. Руки мозолистые, как у обычного крестьянина из какого-нибудь Йоркшира. Крепко сбитый и умеет практически все, необходимое в здешних лесах. От охоты до рубки леса и строительства пироги или возделывания огорода.

Кроме него имелась еще парочка более напоминающих кюре, включая рясу, однако в индейской иерархии данный тип стоял на верхней ступени.