— Короче, умрём быстро и ничего не успеем почувствовать, — подытожил я, а дочка Мары нервно хохотнула.

Убрав виртуальные препоны, мне удалось добраться до очередного узла электронного мозга и пустить в ход программу-активатор, пробуждающую от спячки эту часть процессора. Реаниматор смог запустить обработку информации, и я, наконец, начал получать телеметрию всех систем сектора.

Отринув лишнее в сторону, я добрался до управления энергосистемой и тут же выяснил, что прямо сейчас, кто-то стоит у терминала управления, и вручную отклоняет все запросы, отказывая в предоставлении доступа к накопителям.

Устройства объективной фиксации показали знакомого парня в белом комбинезоне. Именно он сопровождал техника, пытающегося пару раз меня убить.

— Вот гад! — воскликнул я, когда понял, что с ходу ситуацию не изменить.

Прямо сейчас можно выйти на связь, и попробовать уговорить зарканца прекратить мешать. Однако я не стал этого делать, потому что заметил двух военных, стоявших на пороге отсека. Они целились в него из плазмобоев.

Мигом оценив обстановку, я подал на все датчики системы жизнеобеспечения уровня поддельный сигнал о разгерметизации оболочки корабля и снижении давления дыхательной смеси. Среагировав на это, система отдала приказ на экстренную герметизацию отсеков.

После этого толстенная переборка без предупреждения ухнула вниз. Одного из зарканских военных отбросило в коридор, а второго буквально разрубило пополам. Увидев это, парень в белом отскочил от терминала и прижался к стене. Как только он это сделал, узел управления смог принять запрос и подключить космотехов к блоку резервных накопителей.

— Начинаю получать энергию! — удивлённо воскликнула Мара, — Направляю всё на гравитационный контур.

— Фиксирую рост мощности. Не стойте столбами, загоняйте долбанную капсулу на стабильное направление движения, — Акос резко оживился, начав раздавать приказы, а я осмотрел пункт управления.

Сейчас у терминалов стояли все космотехи. И только бывшие капитан с сержантом новгородской дружины возились с ранеными.

— Кажется, получается, — неуверенно проговорила Нейла.

И в этот момент неожиданно исчезла прерывистая тряска палубы. Её сменили мерные колебания.

— Ещё пара минут, и реактор обнулит все резервные накопители, — предупредила Мара.

— Ничего, нам хватит, — ответил Акос, а я заметил, как с мёртвой точки сдвинулся цифровой показатель выработки энергии реактором.

— Предупреждаю, пока это не самый оптимальный маршрут для выработки, — сказала Нейла.

— Значит, будет к чему стремиться,– ответил Акос и осмотрел мокрые от пота лица космотехов, которые первый раз за четыре часа смогли оторваться от кропотливой работы, — А пока прогноз о стабильной выработке, где-то тридцать процентов от прежних рекордных показателей.

Зарканцы принялись друг друга поздравлять. Я же, получив доступ к оживающим энергосистемам, направил часть мощностей на пробуждение тех секторов памяти процессора, до которых мог дотянуться.

Одновременно с этим, имплант начал получать удалённый доступ к палубам дредноута. Первым делом удалось запустить процесс сканирования, способного выявить повреждённые участки и определить точное местоположение всех биологических форм, находящихся на космическом корабле. Затем я активировал внешние сканеры, начавшие отображать реальное положение дредноута в пространстве, и фиксировать все процессы, происходящие за оболочкой бронекорпуса.

Имплант мгновенно обрабатывал входящую информацию, составляя единую картинку, позволяющую увидеть всё как бы со стороны. И первое, что я заметил снаружи — это организованный исход жителей из города. Колонны зарканцев двигались вперемешку с различной техникой, прямиком к нескольким распахнутым воротам.