– Иди есть. – Эту фразу он знает твердо. Достал из котелка сварившуюся рыбу, положил на картонную тарелочку и поставил почти к тем зарослям, из которых с ним "разговаривали".

Напоил Зою теплым отваром, сменил компресс. Оглянулся – угощение пропало. Как он и ожидал, вместе с тарелкой. Его сбежавший барнот тоже вареную рыбку уважал. Открепил скатку от рюкзака больной, раскатал подстилку, расстелил спальник. Девушку раздел и осмотрел всю от пяток и до макушки. Следы от укусов насекомых нашлись за ухом и в области поясницы. Картинка походила на то, что было с ним. Значит, есть надежда.

Его рация, стоящая на приеме, как раз пробудилась.

– Зоя, ответь! Зоя ответь, это папа! – Голос встревоженный. – Зоя, мы никуда не уйдем. Прочешем всю местность и найдем тебя.

– Я Виктор. Зою нашел. Она хворает, так что пока держитесь поодаль. Ориентир – мой катамаран. Мы в помощи не нуждаемся.

Далее перечислил лекарства, которые применил, сообщил, что она без сознания, и температурит. И оборвал сеанс связи.

Уложил больную в спальник, укрыл от летучих кровососов. Где-то кто-то истошно верещал. Витян спустился к воде, взошел на настил катамарана, и увидел, что в том месте, куда он в первый раз причаливал, по берегу мечется его ерсук и оглашает окрестности своими возмущенными воплями. Покричал ему в ответ, помахал рукой, понял, что замечен, вернулся к костру. Заметил, или просто показалось? Как будто что-то метнулось от больной в ближайшие заросли.

Подошел. Покрывало лежит иначе. И рука из-под него выставляется ладонью вверх. Приподнял край. Вот это новость. На запястье кровавый укус. Видны проколы кожи, оставленные клыками. И все это выпачкано какой-то зеленой массой, типа жеваной травы.

– Помогать не Феофан. – Донеслось из кустов. – Надо есть.

Присел, задумался. Он ведь очнулся покусанным точно таким же способом. И следов травяной жвачки с себя отколупал немало. Это что же, барнотская медицина? Велики чудеса твои, Господи! Ладно, он в этих местах новичок, так что пусть все идет естественным ходом. Земные лекарства ведь не он один применял на этой планете. А только болезнь пережил именно он. В отличие от множества других прихворнувших. И чье лечение ему помогло – людское или звериное – вопрос далеко не очевидный.

А тут местный житель обещает помочь, при условии, что ему обеспечат полноценное питание. Быть посему. Напоил Зою, сменил компресс и принялся готовить снасть на судака.

Клевало неважно. И поймались не судаки, а некрупные осетровые. Пара остроносых, с шипами по спине и бокам. Названия он не знал. Сварил, однако. Юшка получилась с желтоватым жирком. Пока занимался стряпней, слушал, как в кустах идет неудержимый пересвист ерсуков. Разобрать толком ничего не удалось. Слишком быстро тараторят.

Когда студил в кружке питье для больной, на открытое место выбрался барнот и направился прямо к котелку, держа в лапе картонную тарелку.

– Мой, или местный? – Размышлял Витян. – Пойди их различи. – Но когда зверек, пользуясь подобранным прутиком, уверенно выловил из горячей жижи кусок рыбы и, положив его на тарелку, чинно проследовал обратно, сомнений не осталось. – Мой.

Напоил Зою, сменил компресс. Обнаружил, что ее еще дважды покусали. Запястье и шея сбоку. Нормально, эти мохнатые эскулапы метят в окрестности кровеносных сосудов. Да пусть кусают, лишь бы помогло.

Утром, поручив "своему" зверю присмотр за недужной, помчался домой. Он ведь не прихватил массы нужных для нее вещей. Вниз по течению долетел пулей. Схватил банки с соками, сгущенным молоком, какао, фруктовыми и мясными консервами. Нарвал свежих овощей – в горшках уже наспело.