— Послушай, Хэнк…

В эту секунду в дверь раздался стук. Капитан открыл ее — пришел коридорный и принес одежду Фроста.

— Положи ее на столик у двери, — сказал он, достал из бумажника пятидолларовую купюру и вручил ее коридорному.

— Спасибо, сэр. Ничего больше не желаете?

— Желаю. Когда будешь отдыхать на Багамах, пришли мне открытку.

И Фрост захлопнул за ним дверь и повернулся к Вильсону.

— Значит, моя пушка у тебя?

— Да.

— Вот и хорошо, придержи ее и все мои остальные пожитки. А мне придется двигать на юг, в Колумбию.

— В Колумбию?

— Да. Если у тебя есть там какие-нибудь связи — отлично, если нет — я все равно лечу туда.

— За каким дьяволом, интересно знать?

— Необходимо ликвидировать того из М—19, кто принимал решение об убийстве Васкеса. Жалко его, хороший был старик.

И Фрост впился зубами в кусок недоеденного сэндвича.

— Это чистое сумасшествие!

— Нет. Это — чистый Хэнк Фрост.

— Галиматья какая-то!

— Неправда. Здравый смысл. Старик Васкес был прав: в “Омеге семь” действительно существует предатель, и чтобы вычислить его, мне придется найти негодяя, который всем этим руководит. Логика подсказывает, что он из М—19. Отсюда следует, что мне надо добраться до М—19.

— Ты что, собираешься сам полезть им в пасть? Совсем с ума свихнулся?

— Может, ты и прав. Все-таки так грохнули по голове… или сэндвичей объелся…

Капитан прожевал последний кусочек, откинулся на спинку кресла и закурил.

— Послушай, Лью, я не пьян, а просто устал, и все еще болит голова. Но в общем я в полном порядке и именно теперь мне понятно, что нужно делать.

— Я вот возьму и позвоню в Лондон Бесс, чтобы хоть она вразумила тебя!

— Нет, не надо жаловаться мамочке, сначала выслушай меня. Я все равно встречаюсь с ней здесь, в Штатах, через две недели. Тогда-то и наябедничаешь ей, потерпи уж.

Вильсон вздохнул, встал и налил себе виски.

— Докатился. В три часа ночи, — пробормотал он.

— Вот за это и выпьем, — провозгласил капитан, поднимая свой стакан. — Так вот, Васкес был прав, но старик даже сам не подозревал — насколько. Я до сих пор не могу понять, почему предательница не убила и меня…

— Кто? Предательница?

— Ну да, Ориана.

— Я даже не знаю, как тебя и назвать. Ты не пьян, не больной, не сумасшедший, ты…

— Понимаю, — улыбнулся Фрост, — тебе не хватает слов. Но это точно Ориана. Зачем она напялила этот шарфик?

— Может, горло простудила.

— Она уронила его, нагнулась, чтобы поднять, — и в это мгновение снайпер разнес голову ее отцу.

— Но это же глупо, Хэнк!

— Нет, не глупо, Лью. Ориана — настоящая леди, она воспитывалась в богатой латиноамериканской семье, получила лучшее образование…

— Ну и что?

— Ты хоть раз был знаком с такой девушкой?

— Был. Ближе к делу.

— Ответь мне: стала бы она нагибаться за своим шарфиком, когда в шаге от нее стоял отец, а рядом с ним — охранник. Ответь мне: стала бы она корячиться или подождала бы, пока шарф поднимет мужчина?

— И ты думаешь, что суд станет слушать твой бред?

— А мне не нужен суд.

— Чего же ты тогда хочешь добиться?

— Я просто утверждаю, что Ориана Васкес уничтожила своего отца и, возможно, подстроила все так, как будто это сделал я, — еще не знаю точно.