|
Сьюзен вспомнила о Мартинике. Она очень любила все французское и ужасно стосковалась по солнцу. Швейцар мотеля, свистнув, подозвал для нее такси, и она села в машину, назвав шоферу адрес: 1800 Саут-Веймаут-стрит, Южный Бостон. Потом откинулась на спинку сиденья. Такси ехало по Кембридж-стрит, потом по Сторроу-драйв и Беркли. Шофер вез Сьюзен по самым приятным районам Саут Энда, чтобы избежать улиц, переполненных транспортом. На Массачусетс-авеню он повернул направо, и сразу окружающий пейзаж испортился. Попав раз в Южный Бостон, Сьюзен поняла, что потерялась бы там. По бокам улиц стояли ничем не отличающиеся друг от друга дома, мостовые были замусорены. Скоро такси выехало в район торговых складов, пустынных заводов и темных улиц. Почти во всех фонарях лампы были разбиты. Когда Сьюзен вышла из машины, место, куда она попала, оказалось лишенным даже малейшего признака жизни. Прямо перед ней одинокий висячий фонарь очень современного дизайна бросал свет на парадную дверь, вывеску и дорожку, ведущую к двери. Надпись на вывеске, выведенная большими синими буквами, гласила: "Институт Джефферсона". Ниже вывески располагалась бронзовая табличка, сообщавшая, что здание построено при поддержке Министерства Здравоохранения, Просвещения и Социального Обеспечения Правительства Соединенных Штатов Америки в 1974 году. Территорию Института Джефферсона окружала высокая изгородь около двух с половиной метров, способная выдержать ураган. Само здание располагалось в глубине участка, метрах в пяти от тротуара. Архитектура здания, отделанного отполированной до блеска белой мозаикой, была чрезвычайно современна. Стены, наклоненные вовнутрь под углом градусов в восемьдесят, возносили первый этаж на высоту почти восьми метров. На этой высоте располагался узкий горизонтальный карниз, а дальше стены возвышались под таким же углом еще на восемь метров. Кроме парадного входа в фасаде первого этажа не было больше ни окон, ни дверей. На втором этаже окна существовали, но они были утоплены глубоко в стену и плохо просматривались с улицы; были видны только амбразуры резких геометрических очертаний и отблеск света изнутри. Здание занимало целый квартал. Как ни странно, Сьюзен нашла его красивым, хотя понимала, что окружающее Институт убожество усиливает производимый им эффект. Сьюзен догадалась, что Институт был красой какого-то плана обновления и перестройки этой части города. В целом здание напоминало древнюю египетскую гробницу-мастабу или основание ацтекской пирамиды. Сьюзен подошла к парадной двери. Она была из украшенной бронзой стали и не имела ни ручки, ни замочной скважины. Справа от двери располагался встроенный микрофон. Когда Сьюзен подошла к двери достаточно близко, голос, записанный на магнитофон, спросил ее имя и цель визита. Голос был глубокий, уверенный и размеренный. Сьюзен подчинилась и ответила, хотя и задумалась над формулировкой цели визита. Она хотела сказать, что цель – туризм, но передумала. Шутить настроения не было. В конце концов, она ответила – с академическими целями. Ответа не последовало. Под микрофоном загорелся красный прямоугольный световой индикатор с надписью "ЖДИТЕ". Потом свет стал зеленым, а надпись изменилась на "ПРОХОДИТЕ". Стальная дверь беззвучно скользнула вправо, и Сьюзен переступила порог. Она очутилась в застывшем белом холле. Здесь не было ни окон, ни картин, никаких украшений. Свет, по-видимому, шел от пола, выполненного из непрозрачного, молочного цвета, пластика. Сьюзен нашла этот способ освещения любопытным и футуристичным. Она пошла дальше. В конце холла вторая дверь беззвучно скользнула в сторону, Сьюзен вошла в следующую комнату, оказавшуюся суперсовременной приемной. Дальняя и ближняя стены были зеркальными от пола до потолка. Обе боковые стены были белыми, без малейшего пятнышка и полностью лишены каких бы то ни было украшений или деталей. |
