Лаврентий Павлович подозревал, что это вовсе никакая не случайность; не особенность их мозговой деятельности, как полагали ученые мужи. Ему отчего-то думалось, что неведомые потомки сделали так СПЕЦИАЛЬНО, но пока он держал свое мнение при себе, поскольку ни доказать, ни опровергнуть ничего не мог. Зачем, почему они так поступили? Да кто ж их поймет, потомки же! Еще и далекие к тому же… Поди узнай, что у них там в мозгах за столько столетий изменилось! Немца побороть помогают – и на том спасибо. А с остальным разберемся, мы тоже не пальцем деланные – самодержавие скинули, беляков победили, страну из разрухи подняли, промышленность с армией практически с нуля возродили… разберемся, одним словом. И не такие вопросы решали, посложнее. Как сам товарищ Сталин говорил, «нет таких крепостей, которые большевики не могли бы взять»!

Что же до помянутой «гэбни» и «подвалов», так эта информация оттуда же, от «гостей», суть – из будущего. Был у них в истории такой мрачный период, когда все светлое, что с советским строем связано, начали по науськиванию из-за рубежа усиленно грязью поливать. А после и вовсе великую страну на полтора десятка удельных княжеств развалили, чего даже при царе не случалось. Впрочем, чему тут удивляться-то? Что сейчас, что полвека спустя – именно тогда в будущем эта самая «перестройка» с прочей «гласностью» началась – ничего не меняется. Как стояла Россия одна против всего мира, так и стоит. Даже враги прежними остались, хоть сейчас и в союзниках числятся. Кстати, насчет нынешних союзников, Англии да США, «реципиенты» Кобрина тоже мно-о-ого чего интересного порассказали. И если задуматься, так еще неизвестно, кто из них хуже, Гитлер или такие, с позволения сказать, «друзья»…

Звук зажигаемой спички оторвал главу НКВД от размышлений. Взглянув на окутавшегося дымом Вождя, народный комиссар мысленно собрался. Все, время пришло, сейчас начнется разговор.

– Я прочитал, Лаврентий, – как всегда без предисловий начал Сталин, прекрасно зная, что собеседник поймет, о чем речь. – Внимательно прочитал, очень даже внимательно. Страшные здесь вещи. – Иосиф Виссарионович коснулся чубуком трубки лежащей перед ним папки, картонная обложка которой была девственно чиста, ни единой надписи или штампа: то, что находилось внутри, не подпадало, пожалуй, ни под один из существующих грифов секретности. Просто самая обычная канцелярская папка с безликим «ДЕЛО №» на серой поверхности.

– Страшные, товарищ Сталин, – покладисто согласился Берия. – Но не потому ли ОНИ и сделали так, чтобы мы узнали об этом заранее? И смогли все исправить?

– Не знаю, Лаврентий, – негромко ответил тот, на миг скрывшись в сизых клубах табачного дыма. – Не знаю.

И неожиданно, как он любил, сменил тему:

– Другое мне скажи. Сам как считаешь, почему только Кобрин нам свою память практически полностью, гм, передал? А остальные – только обрывки какие-то? Случайность, простое совпадение? Или так было специально задумано?

Несмотря на великолепную выдержку и опыт общения с Вождем, народный комиссар едва не вздрогнул, припомнив свои недавние мысли. Вот тебе и «держал свое мнение при себе»! Какое там! САМ мгновенно пришел в точности к такому же выводу, что и Берия, едва прочитав представленный отчет, который хоть и был достаточно подробным, но все же не содержал всей известной на данный момент информации.