Она ткнула пальцем в кнопку, и крышка люка захлопнулась перед самым носом Мерикура.

Униженный и разозленный, Мерикур выскочил из каюты и понесся вдоль по коридору. Завтра и эта история тоже будет известна всему кораблю.

Инстинктивно Мерикур направился на мостик. Может, там он придет в себя. Изумленные члены экипажа разбегались при виде нового командующего силами Скопления, который вышагивал по переходам и взбирался по трапам.

Когда Мерикур достиг мостика, гнев его уже немного поутих. Он был все еще на взводе и был готов излить раздражение на любого, кто даст для этого хотя бы малейший повод.

Например, на командира корабля, который — или которая — не находился там, где следовало.

На свое счастье, капитан третьего ранга Ямагучи появилась на мостике лишь на несколько секунд раньше его и знала, что настроение у Мерикура было неважное. Полански ей уже отрапортовал, как генерал поставил всех на место. Прием Мерикура на борту, или вернее, отсутствие такового, представлял собой серьезное нарушение военного этикета.

Все началось с того, что вахтенный офицер принял шаттл Мерикура за лихтер снабжения. Когда он осознал свой промах и доложил Ямагучи, было слишком поздно, Мерикур уже находился на борту. Не имело значения, что шаттл и был лихтером снабжения, который послали за генералом в самый последний момент, и что пилот, видимо, сам не понял, чем управляет — пассажирским катером или грузовым баркасом.

Это была глупая ошибка, которая, однако, могла серьезно повредить капитану — если бы Мерикур этого захотел. Фактически, если Мерикур на самом деле рассердится, он отстранит ее от командования и спишет с корабля и уберет к чертовой матери на ближайшую планету на том же самом шаттле, который его сюда и доставил.

Она могла свалить всю вину на вахтенного офицера, и так поступили бы многие командиры, но это было не в стиле Ямагучи. «Сердечный» разговор с вахтенным с глазу на глаз будет позже.

Если она еще будет тогда командовать. Она от всей души желала сенатору провалиться в преисподнюю. Видимо, он получил сообщение о приезде генерала прямо с базы и соизволил проинформировать ее, как и младшего лейтенанта, уже после того, как командующий силами Скопления прибыл на борт.

А пока она старалась исправить положение как могла:

— На мостике, смирно!

Те члены экипажа, кто стоял, вытянулись по стойке «смирно», те, кто сидел — застыли на своих местах.

Как бывший флотский офицер, Мерикур знал: на стационарной орбите опасно давать экипажу мостика команду «смирно», но он понимал, что пыталась сделать Ямагучи. Она отдавала дань тому уважению, в котором ему было отказано по прибытии на борт, и одновременно демонстрировала выучку своей команды.

Смысл был ясен, но экипаж мостика должен делать свою работу.

— Вольно. Благодарю, капитан.

Рост Ямагучи не превышал полутора метров, но это не мешало ей быть прекрасным командиром.

— Капитан третьего ранга Мэри Ямагучи, сэр. От своего имени и от имени команды корабля приношу извинения за мое отсутствие во время вашего прибытия на борт. Прикажете вызвать старшего помощника?

Мерикур улыбнулся. Ямагучи сама предлагала отстранить ее от командования. Кто-то оплошал, и она брала ответственность на себя. Он даже зауважал ее.

— В этом нет необходимости, капитан.

Мерикур заметил, как члены экипажа облегченно вздохнули. Они любили Ямагучи и стояли за нее горой. И чем дальше — тем сильней.

— Но от чашки кофе я не откажусь.

Несмотря на все усилия казаться бесстрастной, Ямагучи обрадовалась: она встретила генерала не по уставу и осталась жива.