Едва лайнер «Ми-1225», выполняющий рейс «Москва – Минеральные Воды», поднялся в напитанный смогом воздух Подмосковья, как эта особа тут же откинула кресло, устроилась поудобней и… сладко уснула. Порой ее голова свешивалось на плечо соседа. Волков порой косился на ее загорелые коленки. Это несколько отвлекало его от невеселых мыслей о будущем, от проснувшейся в голени боли (терпимой, впрочем). А заодно и служило компенсацией тому, что девушка использовала его плечо и локоть в качестве подголовника.

…В иллюминаторе на короткие мгновения показалась, а затем и пропала из виду при повороте на глиссаду гора Змейка. Силуэт этой приметной горушки, как и виды курортных городов Минвод, знакомы Волкову с детства… Впрочем, в последний раз, если не считать коротких служебных командировок, он был здесь в начале девяностых. За последние годы многое изменилось. Как в характере окружающих людей, так и в облике городов.

Садились на старую полосу; лайнер заметно тряхнуло. «Тушка» с эмблемой компании «Кавминводыавиа-KMV», звеня турбореактивными движками, развернулась в конце взлетки и покатила в сторону нового терминала.

Щелкнул динамик. В салонах разнесся мелодичный голос старшей стюардессы:

– Уважаемые пассажиры, наш самолет совершил посадку в аэропорту Минеральные Воды. Температура за бортом двадцать семь градусов Цельсия, время двенадцать часов двадцать минут. Командир корабля и экипаж прощаются с вами. Надеемся еще раз увидеть вас на борту нашего самолета. Благодарим вас за выбор нашей авиакомпании. Сейчас вам будет подан трап. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах до полной остановки…

Соседка открыла свою миниатюрную дамскую сумочку. Глянула в зеркальце; вытащила тюбик помады, обвела заново контур красиво очерченных губ. Выглядела она, надо сказать, так свежо, как будто и не спала все это время, пока они находились в воздухе. Бросила обратно в сумочку зеркальце и помаду. Улыбнулась сдержанно, одновременно коснувшись ладошкой локтя соседа слева.

– Я тут, кажется, на время арендовала ваше плечо…

– Ничего страшного, – сказал Волков.

– Извините, если доставила вам некоторые неудобства.

– Нет, не доставили. Даже наоборот.

– Извините еще раз… Просто хотелось услышать ваш голос, – в ее тоне прозвучала скрытая ирония. – А то мне показалось, что мой сосед… то есть вы…

– Глухонемой?

– Что вы – сфинкс.

– Сфинкс? Забавно…

– За все время полета вы не произнесли ни слова. И даже, кажется, ни разу не пошевелились.

– Неужели?

– Да… до той минуты, пока лайнер не пошел на посадку.

– Хм… как видите, я живой человек.

Волков поднялся из кресла, радуясь тому, что недлинный, к счастью, перелет подошел к концу и нет более нужды терпеть неудобства. Чуть посторонился, пропуская вперед к выходу соседку. Попытался было задним числом вспомнить, видел ли он у нее на руке обручальное кольцо. Но тут же отбросил эту постороннюю и довольно глупую мысль. Он ведь прибыл в эти благословенные края работать, службу служить, а не знакомиться с симпатичными девушками и заводить курортные романы.

Спустя примерно четверть часа Волков, получив в зале прилета свою дорожную сумку – у него с собой еще имелся кейс, который он не сдавал в багаж, – выбрался из здания нового терминала.

Он все еще чувствовал ноющую боль в правой голени, но старался идти ровно, не прихрамывая. Некстати как-то все это; до комиссии нога почти не беспокоила. А тут вдруг прихватило… В сумке у него, кстати, среди прочих захваченных им в командировку вещей есть и «палочка-выручалочка». А именно, складная четырехсекционная трость, которой он пользовался на первых порах после выписки из госпиталя имени Бурденко (где лечился после ранения и где добрые люди собрали его раздробленную пулей из «калаша» голень фактически заново при помощи титановых вставок и крепежа).