Изменить размер шрифта - +
Происходящее успело разонравиться мне окончательно, и на всякий случай я решил подготовиться к худшему и велел своим ребятам поступить так же.

    Подготовка эта заключалась только в сборах самого необходимого. Я, например, переоделся в джинсы и удобные кроссовки, подвесил наплечную кобуру с револьвером, прикрыл ее легкой курткой на молнии. Прочее - запасное белье, туалетные принадлежности, защитную форму, блок сигарет, коробку с полусотней патронов, прекрасно сбалансированный нож, - я аккуратно сложил в небольшую наплечную сумку с ремнем. Так же поступили и ребята, и в итоге в роскошную каюту шефа мы ввалились как в вокзальный зал ожидания.

    И мы действительно сидели и ждали неизвестно чего, а затем, желая хоть как-то отвлечься от происходящего вокруг, решили переброситься в картишки. Постепенно игра захватила нас - даже шеф присоединился, - и мы ни на что не обращали внимания, пока после полуночи на нас не накатилась волна ужаса.

    Никакими словами такое не передать. Совершенно внезапно нас, пятерых здоровых мужиков, трое из которых имели неплохую подготовку и успели побывать в кое-каких передрягах, почти парализовал безотчетный страх - как детей, наслушавшихся страшных историй. Не могу сказать, сколько это продолжалось (субъективное время порой не имеет к объективному никакого отношения), а на часы я не смотрел, но, казалось, прошла без малого вечность, пока это жуткое не отхлынуло, не пропало столь же внезапно, как и появилось, сменившись знакомым ощущением падения. Точно прыгнул с парашютом и еще не дождался рывка раскрывшегося купола.

    И - удар! Мы полетели на пол, кое-как группируясь (последнее относится к нам троим) и уже всерьез ожидая чего угодно. Сам удар оказался весьма ощутим, но для нас все обошлось парой легких ушибов на всех. Не успели мы как следует прийти в себя, как погас свет и вспыхнула аварийная лампочка - верный признак, что на корабле что-то произошло.

    Потом началась суматоха. В каюты торопливо заскакивали стюардессы, спрашивали, не пострадал ли кто, и тут же скороговоркой успокаивали, будто опасности нет никакой. А глаза у них были испуганные и красноречивее любых слов…

    Суматоха продолжалась долго и закончилась приказом покинуть корабль спокойно и без паники. Но когда такой приказ обходится без паники? Давка была ужасная, но в конце концов мы погрузились в закрытую спасательную шлюпку, причем среди нас было и нескольких раненых, а потом началось еще более страшное, напоминающее американские горки, и от этого аттракциона зависела наша жизнь.

    Мне неприятно даже вспоминать окончание нашего круиза. Могу лишь сказать, что под пулями было и то легче. Там хоть что-то зависело от твоего мастерства и умения, да и сама смерть казалась не то, чтобы легкой (легкая смерть достается не всем), но гораздо менее страшной. Все мои силы уходили только на одно: продержаться достойно в этом кошмаре.

    Наконец нашу шлюпку выбросило на берег. Волны не желали отпускать свою добычу, продолжали бить ее, пытались оттащить назад. Командовавший нами моряк (позднее я познакомился с ним и узнал, что это второй штурман Валера Ярцев) приказал покинуть шлюпку, и я сделал это одним из первых. Прыжок из люка, приземление. Я, наверное, расцеловал бы землю, да меня окатило волной.

    В шлюпке не хотелось оставаться никому. Волны продолжали накатываться, норовили сбить с ног, и пришлось помогать выбираться раненым и женщинам, доводить их до безопасного места и возвращаться. В довершении трудов забрали из шлюпки НЗ, и только тогда смогли вздохнуть спокойнее.

    Я вымок насквозь. Не стихал сильный ветер, и меня начала бить крупная дрожь. Но все равно я чувствовал себя хорошо. Твердая земля под ногами, опасность позади - что еще нужно человеку для счастья?

    Для полного счастья ему нужен костер, чтобы хоть как-то обсушиться.

Быстрый переход