— Ты нашел покупателя? — глядя прямо в глаза Шеришевскому, произнес Чурбаков.

— Конечно! Был он у меня сегодня.

— А деньги у него есть?

— Сказал, что да.

— Кто это?

— Вы его не знаете.

— Иностранец, что ли?

— Да, иностранец.

В обществе Чурбакова Станислав Борисович Шеришевский чувствовал себя ужасно неуютно. То ли от цепкого липкого взгляда, которым тот буквально прожигал насквозь, то ли от неторопливой уверенной речи, но в Шеришевского в присутствии Чурбакова вселялся страх. И он всегда с облегчением вздыхал, когда они расставались.

— А сам ты что, беден? Не можешь себе позволить такое приобретение?

— Что вы, что вы, Вадим Семенович, откуда у меня, у старого человека такие деньги?

— Не прибедняйся, Шеришевский, проценты ты имеешь неплохие. Думаю, ты и иностранцу зарядил проценты.

— А как же, — признался Шеришевский, — ведь я с этого живу.

— Ну ладно, это твой бизнес. Когда он прибудет?

— Он был сегодня, договорились встретиться завтра.

— Завтра я с ним встречаться не буду.

— Как это!? — воскликнул Станислав Борисович. — Он же специально ради этого прилетел из Франции, — Значит, француз?

— Да, француз, Жак Бабек. Очень известный коллекционер, почти на каждом большом аукционе что-то выставляет и денег у него не мерено. Он даже Пуссена купил.

— Что купил?

— Не что, а кого, — немного обиделся Станислав Борисович. — Картину Пуссена купил.

— Где купил?

— У нас, в России. Я нашел, а он купил. А икон он скупил здесь, так вообще из досок можно целый дом построить!

— Плевать мне на это! Ты ему показал?

— Конечно, Вадим Семенович, о чем речь! Показал, он тут на нее дышал, чуть ли не молился.

— Давай ее сюда.

Шеришевский засеменил, подошел к шкафу, повернул ключ и вытащил панель «Янтарной комнаты», завернутую в мягкую ткань.

— Разверни, — приказал Чурбаков.

Шеришевский дрожащими пальцами развернул ткань.

— Не подменил?

— Как можно!

— Я ее забираю. Полюбовались и хватит, — А если она завтра понадобится? И как вообще…

— Я сам с ним встречусь, — вдруг сказал Чурбаков. — Если ты говоришь, у него есть деньги. — Да-да, конечно, у него есть деньги, иначе бы он не приехал.

— А что ему еще надо?

— Он хочет убедиться, что она в целости и сохранности.

— Ну что ж, убедится, это не сложно. Правда, придется отправиться в небольшое путешествие.

— В какое путешествие? Как в путешествие? А разве она не в Москве?

— Ты что, Шеришевский, сумасшедший или меня за такого держишь? Я, по-твоему, с ума сошел, чтобы держать такую ценность в городе?

— Нет, я понимаю".

— Тогда о чем речь?

— А как же мои проценты?

— Ты получишь свои проценты, не волнуйся. Я ведь тебя никогда не обманывал.

Хотя убедиться в том, может ли обмануть Вадим Чурбаков или нет, у Шеришевского не имелось возможности.

Ведь это была первая крупная сделка, которую Чурбаков хотел провернуть через Шеришевского, и, возможно, последняя для Шеришевского, как понимал Чурбаков.

«Его придется убрать, это ясно, как божий день, — без всякого сожаления подумал Вадим Семенович.