Вот потому-то Лаврентий Павлович и решил, что к поступающей с фронта оперативной информации следует отнестись с особым вниманием. Не ко всей в целом, понятное дело, для этого НКО да генштаб имеются, а к некоторым, скажем так, аспектам. Как он сам выразился во время их первой встречи: «если вдруг еще какой красный командир неожиданно станет воевать не так, как другие, а лучше или необычней», то это вполне может означать то, что в их времени снова появился «гость». И отыскать этого самого «гостя» будет проще тому, кто уже с ним встречался. То бишь ему, Зыкину. Поскольку больше-то и некому, так выходит.

Именно поэтому Виктор сейчас и летел под Смоленск.

Почему туда? Да хотя бы потому, что по принесенной им же самим информации город пришлось сдать противнику еще в конце июля. А он держался. И, судя по фронтовым сводкам, сумеет продержаться как минимум до начала осени. Нет, с одной стороны, виной тому могут быть действия того же Минаева-Кобрина, предотвратившего Белостокский котел и сорвавшего фашистские планы по замыканию Минского. О чем-то подобном Витьке еще сам Степаныч, помнится, рассказывал. Касательно того, что история в результате их действий уже пошла по другой колее и дальше изменения будут только нарастать.

Или же причиной этого стали действия командира сто первой танковой дивизии полковника Михайлова Григория Михайловича, ухитрившегося окоротить немцев в тот момент, когда сдача Смоленска казалась практически неминуемой? Вернее, одного из его комбригов, некоего подполковника Сенина. Который в результате полученной в бою контузии – вот неожиданность, ага! – внезапно напрочь потерял память. Практически так же, как и приснопамятный комбат Минаев, который лег спать одним человеком, а проснулся – совсем другим. Но тоже не помнящим ровным счетом ничего из событий последних дней!

Совпадение? Да, возможно, именно совпадение: контузия – она такая штука, что угодно может случиться. А если нет? Если это именно тот, кого они ищут – Кобрин? Вполне себе вариант, который Зыкину и предстояло проверить. Потрепанную боями дивизию отвели в неглубокий тыл на пополнение и переформирование, так что момент более чем удачный. Тут главное, как и наставлял товарищ Берия, действовать предельно аккуратно. Не спугнуть. Не насторожить. Втереться в доверие и выспросить потихоньку, что да как. Правда, Сенин вместе со своим экипажем сейчас в госпитале, так что сначала необходимо поговорить с Михайловым, а уж потом заняться комбригом.

«Угу, вот именно что втереться в доверие! – самокритично фыркнул Зыкин про себя. – Можно подумать, Степаныч… ну, в смысле Кобрин, меня с первого взгляда не узнает! Это ж он, гм, в разных телах может находиться, а не я! А как узнает, так и начнет дурака валять, делая вид, что ни разу не знакомы. Если, конечно, сам не захочет с боевым товарищем общаться. Проблема, между прочим, об этом он как-то не подумал… Если Степан… тьфу ты, снова. А ладно, буду его и дальше Степанычем величать, поскольку привык. Так вот, ежели он в отказ пойдет, как тут докажешь, что он – это он? С другой стороны, если память потерял – значит, не он это, скорее всего. Ох, сложно все, прям голова кругом… впрочем, ладно, к чему из пустого в порожнее переливать? На месте разберемся, он – не он. Да и не такой Степаныч человек, чтобы от разговора отказываться, тут никакой ошибки быть не может – в людях Витька худо-бедно разбирается. Если в госпитале именно Минаев-Кобрин окажется, точно поговорить согласится, не станет от него прятаться да в глаза врать»…

Глава 1

Земля, далекое будущее

Подошел к концу очередной год обучения. Теоретические занятия, работа с архивными историческими документами в голотеке, практика, индивидуальная физподготовка (пару раз слушателей академии, дабы не теряли формы, даже поднимали по тревоге среди ночи, грузили, будто простых десантников, в суборбитальные транспортники и выбрасывали в безлюдных районах планеты с заданием добраться до точки сбора или выполнить то или иное задание), виртуальные тренажеры с эффектом полного погружения, изучение сводок с фронтов и отработка полученных вводных на тактическом планшете или тех же виртах… Рутина.