Та же самая процедура повторялась после каждого вопроса, так что колдун с черным посохом оказался скорее медиумом, нежели прорицателем. Отвечал он словами некоего высшего существа.

Граф задал еще два или три вопроса. Ответы на них привели маркиза в восторг, которого я не разделял, так как почти ничего не знал о жизни и привычках графа.

— Любит ли меня жена? — игриво спросил граф.

— Насколько вы заслуживаете.

— А кого я люблю больше всех на свете?

— Себя.

— Ба! То же самое можно сказать о любом из живущих. Но, если не считать меня самого, есть ли на свете человек, которого я любил бы больше жены?

— Ее бриллианты.

— Ох! — только и смог вымолвить граф.

Маркиз тихо рассмеялся.

— Верно ли, — поинтересовался граф, поспешно меняя тему разговора, — что возле Неаполя была тяжелая битва?

— Нет, во Франции.

— Разумеется, — саркастически заметил граф, оглянувшись по сторонам. — А могу ли я узнать, кем были враждующие стороны и по какому поводу разгорелся бой?

— Между графом и графиней де Сен-Алир, по поводу документа, подписанного 25 июля 1811 года.

Впоследствии маркиз сообщил мне, что в этот день было подписано брачное соглашение графа и графини. Граф оторопело застыл; казалось, краска залила не только его лицо, но даже и маску. Ни один человек, кроме нас двоих, не знал, что вопросы задавал не кто иной, как граф де Сен-Алир.

Граф изо всех сил пытался придумать тему для следующего вопроса; похоже, он раскаивался, что дал втянуть себя в такое сомнительное предприятие. К его облегчению, маркиз тронул его за рукав и прошептал:

— Взгляните направо, посмотрите, кто идет.

Я обернулся — к нам приближалась высокая изможденная фигура. Этот человек не носил маскарадного костюма. Широкое, бледное, как смерть, лицо пересекалось багровым шрамом. Короче, это был полковник Гайяр собственной персоной, в мундире капрала императорской гвардии. Левую руку он согнул так, чтобы она напоминала обрубок, и приколол пустой рукав к груди. В том месте, куда пришелся удар моей трости, бровь и висок пересекали вполне настоящие полоски пластыря. Стало быть, к почетным военным шрамам полковника добавились и отметины, оставленные моей рукой.

Глава 13.

Удивительное сообщение оракула

На миг я даже забыл, что домино и маска надежно защищают меня от тяжелого взгляда старого вояки, и приготовился к ссоре. Граф де Сен-Алир благоразумно отступил на шаг. Наш друг в синем капральском мундире, белом жилете и белых гамашах, войдя в роль, держался не менее буйно и заносчиво, чем в реальной жизни. Его уже дважды собирались выставить за дверь за чересчур громкое восхваление подвигов великого Наполеона, сопровождавшееся грозными ужимками, после чего он едва не вступил в рукопашную схватку с прусским гусаром. Полковник с удовольствием затеял бы пару-другую драк с кровопролитием, не останавливай его мысль об истинной цели его прихода сюда: назначить свидание некой богатой вдовушке, которая, как он считал, поглядывала на него весьма благосклонно. Поэтому наш герой не мог допустить, чтобы какие-то глупые жандармы вывели его под руки с праздничной сцены, украшением коей он, несомненно, являлся.

— Деньги! Золото! Тьфу! — бушевал полковник. — Какие могут быть деньги у израненного солдата? Сами видите, у вашего покорного слуга осталась лишь правая рука, чтобы держать саблю, так что в пылу боя мне нечем было грабить имущество поверженного врага!

— Не брать с него денег, — приказал волшебник. — Он заплатил пролитой кровью.

— Браво, господин прорицатель! Брависсимо! Моту ли я, уважаемый оракул, не теряя времени даром, приступить к вопросам?

Не дожидаясь ответа, полковник зычным голосом начал допрос.